Она протыкает мою плоть шприцом, и тошнота наступает в тот момент, когда раствор полностью введён. Я отхаркиваю содержимое желудка в контейнер, который она мне вручила.
— Неприятный побочный эффект противоядия, — говорит она с сочувствующей гримасой, когда похлопывает меня по плечу. Эйин протягивает мне тряпку, чтобы вытереть рот. Её черты становятся серьёзными, её голос мягкий. — Была ли атака неспровоцированной Терон?
Я нахмурился.
— Да.
— Ты говоришь правду?
— Это было не спровоцировано, — настаиваю я. — Я отправился в полёт, а когда приземлился, то попал в засаду группы из них. — Я пожал плечами. — Возможно, я напугал их или нарушил одну из их повстанческих встреч.
— Уголки её рта опустились вниз в неодобрении.
— Ты убил их.
Это не вопрос. Она знает мои взгляды на людей. Но Эйин не разделяет моё убеждение, что люди не принадлежат Андрасару.
Она не винит их в кончине нашей семьи, как я. У неё есть абсурдная идея о том, что люди и существа Рур могут жить вместе в мирной, равноправной гармонии.
Я предупредил её, — никогда не говорить эти мысли вслух, если она ценит свою жизнь.
— Конечно, я их убил, — говорю я. Мой хмурый вид усиливается, мой тон оборонительный. — Они пытались убить меня. Я должен был позволить им это? Ты предпочла бы, чтобы группа животных, убивших твоего брата, были живы и здоровы?
— Они не животные, Терон, — тихо говорит она, когда убирает свои медицинские принадлежности. Она смотрит на меня. — Вы. Все вы. Ты, Ронан и Афат.
Разочарование, сияющее в её янтарном взгляде, похоже на одно из этих клинков руриум в моей груди. Приравнивать меня к Ронану, я не возражаю, но, чтобы она приравнивала меня к Афату, только добавляет глубокое оскорбление к травме.
— Я не похож на Афата, — холодно говорю я. — Афат, ни Ронан, не пощадили бы жизнь человека, который причинил им вред, но я сделал.
Я излагаю рассказ о человеческой женщине, появляющейся и удаляющей клинки, — наше разногласие, которое привело к короткой драке, и она ранила меня. Я не упоминаю, что она моя асафура.
Эйин хмурится.
— Она спасла тебе жизнь, а ты отплатил, заключив в тюрьму?
— Сохранение её жизни, достаточная оплата.
— Ты превыше этого, Терон. — Она качает головой. — Ты можешь сделать больше, чем это.
Её разочарование не утихает. Мне не нравится, что она заставляет меня чувствовать себя ребёнком, который сделал что-то ужасное. Это не первый раз, когда мы расходимся во мнениях с моим отношением к людям, но что-то в этом случае беспокоит меня.
Я не хочу признаваться в этом ей или себе, но она права. Поскольку это раздражает, каждый вдох, который делаю отныне, любезность усилий человека. Заключить её в тюрьму было бесчестным поступком.
— Мне больше нечего с ней делать, — говорю я. — У неё упрямый характер. Если я поставлю её на работу в Андрак, то она будет пытаться сбежать и будет убита, когда её обнаружат.
Глаза Эйин светятся от волнения.
— Ну, так как она быстро помогла и достаточно умна, чтобы знать, что делать, то она может не против остаться, если будет работать в лазарете. Я могу обучить её, как моего помощника.
— Однозначно нет. Людям нельзя доверять, особенно в эти времена, когда они замышляют восстания против нас. Я не стану подвергать твою жизнь опасности.
— Если бы вы освободили их, рассматривая как равных, достойных уважения и прав, тогда им не понадобилось бы замышлять восстания. — Она поджимает губы. — Тебе не нужно всегда быть моим защитником, Терон. Я могу сама отлично справиться.
Нахмурившись, я не отвечаю на её первое заявление.
— Я всегда буду твоим защитником, до тех пор, пока богиня даёт мне дыхание. — Идея формируется, когда я надеваю рубашку. Мне не нравится это, но это временное решение, которое может принести пользу мне в борьбе с повстанцами. — Человек больше не будет сидеть в тюрьме. Я решил, что буду с ней делать.
Глава 5. Сила
После жизни в лесу, тюрьма — отпуск.
В лесу у меня была постель на твёрдом, земляном полу или на грубом стволе дерева. Температура колебалась между знойной днём и холодной — ночью.
Пищу нужно было либо поймать, либо заставить подчиниться, или осторожно выбирать в случае, если она была ядовита. Вода была редкостью.
Так же были существа, которые по виду, хотели моей смерти и преследовали меня с целенаправленной яростью. Насекомые, которые безжалостно кусали меня или пытались заползти в рот или под одежду, пока я спала.