Всё хорошо.
Он далеко.
Это закончилось.
– Скучала по мне?
– Я… - слова царапают горло, не могу сказать. Не настолько смелая, чтобы отвечать честно. – Как ты достал телефон?
– Неужели ты думала, что я буду сидеть взаперти? Кристина, ты очень сильно просчиталась, когда решила пойти против меня. И скоро пожалеешь об этом.
– Я не понимаю… Я ни при чем! Тебя арестовали, а мне что было делать?
– Не уезжать со своей подругой на блядки? Не подпускать других мужиков? Вариантов много, залотовласка. И то, что ты натворила – тебе придётся за это заплатить. Ясно?
– Я ничего не делала.
Продолжаю врать, потому что Лютый должен в это поверить. Никто не знает, что я участвовала. Мое имя нигде не мелькает, на допрос меня не позовут. И мужчина тоже пусть верит в то, что я все ещё ему верна.
– Врешь, а я это ненавижу. И разберусь при встрече.
– При встрече? Что ты… Что ты хочешь?
– Много чего. В СИЗО мало занятий, но фантазия хорошо работает. И знаешь что я представляю? Как ты опустишься на колени и будешь долго просить прощения. Искренне, с желанием, полностью отрабатывая свою вину. А потом…
– Хватит!
Картинка перед глазами яркая, живая. Настолько, что почти чувствую аромат мужчины. Его парфюм, дыхание на коже. Ни капли сомнений, что Лютый так и поступит.
Поймает, заставит опуститься перед ним и…
– Я не закончил, златовласка. А ты имеешь право говорить, только когда я разрешаю. Ты забыла основные правила? Молчи и соглашайся. Если я захочу услышать твой ответ, то скажу об этом. Поняла меня?
– Да.
Отвечаю сдавленно, все ещё не могу бороться с Лютым. Он далеко, но это не спасает. Его бархатный голос, от которого мурашки, так же умеет пленять. Напоминать, что он преследовал меня столько лет.
И сейчас отступать не намерен.
Но я действительно верила, что смогу от него избавиться. Если Лютого посадят – это решит все проблемы. Никто ведь не притащит меня силой в тюрьму, не хватит у него для этого связей.
– Умница. А теперь внимательно слушай и запоминай.
– Что тебе нужно от меня?
– Просто будь моей послушной девочкой, Кристина. И тогда тебя не доставят ко мне сегодня же.
Глава 2. Лютый
– Ты меня поняла, златовласка?
– Да.
Усмехаюсь, вслушиваюсь в рваный ответ. Честный, истеричный.
Страшно тебе, моя девочка?
Это хорошо.
Отец, когда был жив, часто повторял, что все девки – бляди. И натура сучья. Тогда был слишком малым, чтобы врезать и противостоять. А сейчас…
Сука, как есть.
Дрянь.
Которую хочется до жути, до трясучки. До рева зверя внутри. Найти, поймать. Вернуть к себе и опустить на колени. Пусть отрабатывает, пусть помнит, как всё было.
Я твоя, Лютый. Твоя девочка.
Сама признала. Сладко пела, ласково. Согласилась, честная сделка. А за свои обещания нужно отвечать. За каждую букву спрошу. И за то, что она творила. Как меня подставила.
Выкрутила нервы, до грани подвела. И здесь, запертый за решёткой, только о ней думаю. Никуда одержимость не прошла. Её не вырвать, не искоренить.
Плотно сидит, в самой нити ДНК.
Видимо сбой, при рождении. Было суждено запасть именно на эту. Так, что ничего не помогает. Блядь, нихера. Если бы мог выжечь эту привязанность – сделал бы. Хоть огней, хоть кислотой.
Но…
Нет. А значит будем вместе гореть.
– Расскажешь, зачем ты это сделала?
Спрашиваю, когда молчание затягивается. Падаю на кровать, представляю лицо златовласки. Испугалась, губы кусает. Красивая, хрупкая. Крутится, на улице – ветер шумит.
Блядь.
Можно было бы прижать к стене, задрать на ней платье. И трахнуть так, чтобы не забывала. Мысли не допускала, что будет кто-то другой. Узнаю же, шкуру спущу со смертника.
А девочку…
А девочка моя получит другое наказание, похуже.
– Сделала что?
– Предала меня, сдала ментам. Ты ведь не глупая, знала, что за это придётся отвечать.
– Лютый, почему ты меня обвиняешься? У тебя есть хоть какие-то доказательства? Нет. И не будет. Я не виновата, что ты влез в криминал. Как и в том, что закон есть закон.
Красиво говорит. Умно. Блядь.
И не врет, и не правда. Игра на грани, чтобы не в чем было обвинить. Но если я хоть в чем-то уверен, так в происходящем. И точно знаю, зачем и как Кристина это провернула.
Но хочу услышать правду от неё.
Тогда у девчонки больше шансов выжить.
– А сбежала от желания развеяться? – усмехаюсь, рассматриваю обшарпанный потолок. – Удиви меня, моя девочка.