— На ее месте мог быть Самир, — прошептала Николь. — Если бы ты не увидела его с этим инжиром… Я ее убью.
К нам подошла Аида.
— Что это с собакой? — спросила она.
— Он умер, — ответила Николь. — Он съел инжир.
— Что он съел?
— Инжир.
— Как он мог от этого умереть? Это собака Фатимы.
— Да, — подтвердила Николь. — Пойди и скажи ей, что ее собака издохла, съев инжир.
Эта история меня не на шутку встревожила. Я была склонна несколько скептически относиться к этой борьбе за лидерство в гареме. Но когда соперничество приводит к покушению на жизнь человека, его уже нельзя сбрасывать со счетов.
Нечего было и надеяться на то, что на этом история с инжиром закончится. Николь была не из тех, кто легкомысленно относится к подобным вещам. Ее замечаний об инжире и смерти собаки было вполне достаточно, чтобы показать Фатиме, что ее заподозрили. Ведь именно Фатима дала Самиру инжир, которым отравилась ее собственная собака.
Между Фатимой и Николь развернулись настоящие военные действия. Теперь в гареме только и разговоров было, что о собачонке Фатимы, издохшей от инжира.
Рани не на шутку встревожилась. Она терпеть не могла раздоров в гареме, чтобы паша считал, что она способна любую ситуацию взять под контроль.
Николь и Фатима метали друг в друга молнии, и все понимали, что они в любую секунду способны броситься друг на друга.
Я умоляла Николь проявлять осторожность. Было бы лучше, если бы она рассказала о своих подозрениях Рани или старшему евнуху и предоставила им разбираться с этой ситуацией.
— Я хочу сама поставить Фатиму на место, — ответила мне Николь. — Мне могут не поверить, что она и в самом деле попыталась убить Самира. Они скажут, что смерть собаки вызвана какими-то другими причинами. Они не захотят докладывать паше, что в гареме была предпринята попытка убийства.
— Но он скоро вернется, — испуганно возразила я. — Не может быть, чтобы до него не дошли слухи о том, что произошло.
— Нет, он ни о чем не узнает. Кроме всего прочего, они попытаются замять эту историю еще до возвращения паши. Но я этого не допущу. Она попыталась ославить моего сына как вора, а когда у нее ничего не вышло, решила его отравить.
— Что ей тоже не удалось.
— Слава Богу, что нам удалось это предотвратить. Все благодаря тебе. Ты поступила как верный друг, и я постараюсь отплатить тебе тем же. Да, я отплачу тебе за добро, а ей за зло. Но расплата неминуема.
Долго так продолжаться не могло.
Фатима подошла к Николь в саду.
— Ты распространяешь обо мне грязные сплетни, — заявила она.
Я уже немного понимала их язык.
— Только правду, — ответила Николь. — А она достаточно грязна. Ты хотела убить моего сына.
— Я этого не делала.
— Ложь. Ты отравила инжир и угостила им Самира. Вместо моего сына умерла твоя собака. Твоя вина доказана.
— Не давала я ему никакого инжира. Этот ребенок не только вороват, но еще и лжив.
Услышав это, Николь размахнулась и отвесила Фатиме звонкую оплеуху.
Фатима с воплем бросилась на нее. Я пришла в ужас, потому что у нее в руке блеснул нож. Фатима пришла выяснять отношения, предварительно вооружившись.
Раздались испуганные крики женщин.
— Позовите Рани, — взвизгнула одна из них. — Позовите старшего евнуха. Скорее!
Фатима вонзила нож в бедро Николь, и ее шаровары мгновенно окрасились кровью. Кровь фонтаном забила из раны, окрашивая в алый цвет все вокруг.
Прибежала Рани и попыталась разнять дерущихся. С ней был и старший евнух. Он был большим и сильным мужчиной и очень легко оттащил визжащую и упирающуюся Фатиму от Николь, которая осталась лежать на земле, истекая кровью.
Появились еще два евнуха, работавших в саду. Рани приказала им увести Фатиму. Старший евнух опустился на колени возле Николь. Он что-то сказал Рани, а затем бережно поднял Николь и занес ее внутрь.
Я в ужасе наблюдала за происходящим. Я знала, что рано или поздно ситуация накалится до предела, но мне и в голову не приходило, что она может закончиться поножовщиной. Разумеется, нож был только у Фатимы, что и дало ей преимущество. Теперь я была очень обеспокоена состоянием Николь. Я успела к ней привязаться. Кроме нее я больше ни с кем не общалась. Если бы не она, жизнь в гареме была бы для меня просто невыносима.
Тут я вспомнила о Самире. Бедный ребенок, что теперь с ним будет.
Он был растерян и подавлен и пришел ко мне в поисках утешения.
— Где моя мама? — жалобно спросил он.
— Она заболела.
— Когда она выздоровеет?
— Поживем — увидим, — ответила я и, вспомнив свое детство, поняла, что произнесла одну из самых невыносимых для ребенка фраз.
Фатиму заперли в отдельной комнате. «Что с ней теперь будет?» — думала я. Я была уверена, что столь серьезное происшествие замять не удастся. Подобная безнаказанность привела бы к полному хаосу в гареме, чего ни Рани, ни старший евнух допустить не могли. Насколько я могла понять, все обсуждали отравленный инжир и нападение Фатимы на Николь. Об Аиде и ее претензиях на лидерство все и думать забыли.
Рани с трудом сдерживала клокочущий у нее в груди гнев. Судя по всему, Фатиме удалось добраться до содержимого ее шкафчика со снадобьями. Я спрашивала себя, как часто эти микстуры используются для устранения из гарема неугодных. «Наверное, подобные приказы поступают непосредственно от паши, — рассуждала я. — Разумеется, через старшего евнуха». Скорее всего, время от времени кто-то из обитательниц гарема умирает загадочной смертью. Тайна шкафчика, несомненно, строго охраняется, и то, что Фатима получила к нему доступ, давало серьезные основания для беспокойства.
Рани и старший евнух постоянно совещались. Теперь я часто видела его в гареме.
Николь отвели отдельную комнату. Мне было позволено ее навещать, судя по всему, потому что она об этом попросила. Рани и старший евнух готовы были на все, лишь бы она поскорее выздоровела.
Ее вид поверг меня в шок. Ее бедро было туго забинтовано, сама она была бледной как мел, а на лбу темнели синяки.
— Эта змея меня чуть было не прикончила, — произнесла она. — Как там Самир?
— Спрашивает о тебе.
Ее лицо озарила улыбка.
— Я не хотела, чтобы он меня видел… такую.
— Мне кажется, он был бы рад видеть тебя любую.
— Может, тогда…
— Я его приведу. Он будет счастлив.
— Ты ведь о нем позаботишься, пока я здесь?
— Я сделаю все, что в моих силах, но ему нужна только ты.
— Я знаю, что эту злобную ведьму заперли под замок. Мне теперь намного спокойнее.
— Да, ее с нами нет.
— Слава Богу. Я не представляю, как бы я спокойно лежала здесь, зная, что она на свободе, а я ничего не могу сделать, чтобы защитить сына. Самир понимает, какой опасности ему удалось избежать?
— Он еще очень мал, — ответила я.
— Дети понимают больше, чем мы думаем. Они умеют слушать. От них ничего не скроешь. Иногда они не умеют правильно истолковать услышанное, но Самир наверняка понял, что что-то не так. Он не мог не учуять опасность.
— Можешь о нем не беспокоиться. Я за ним присмотрю… А когда ты решишь, что ему уже можно тебя видеть, я его приведу. Я уверена, тебе разрешат с ним увидеться.
— О да. Они не хотят, чтобы я умерла. Паша начнет задавать им вопросы. Он подумает, что Рани не сумела о нас позаботиться. Ее могут заменить. Она об этом не забывает. А паша не забывает меня, потому что я мать его сына.
— А Фатима? Она тоже мать его сына.
— Фатима ему никогда особо не нравилась. Она всегда отличалась глупостью. Да, она родила Фейзала. Но это и все. Фейзал — красивый мальчик, но этого недостаточно, чтобы оставить Фатиму в гареме, если она представляет опасность для других женщин. У меня ножа не было. Нож был у Фатимы. Она меня чуть не убила. Именно это она и намеревалась сделать. Я и так потеряла много крови. Рана глубокая и заживет не скоро.
На следующий день я привела к ней Самира.
Он вскочил на диван, и они крепко обнялись. От этого зрелища у меня на глаза навернулись слезы. Радость малыша не имела границ. Вот его мамочка, она еще больна, но она снова рядом.
Он сел около нее, и она начала расспрашивать его о том, чем он занимается:
— Как поживает лодка?
— Ее чуть не захватили пираты, — ответил он.
— Неужели?
— Да, но я ее спас.
— Это просто замечательно.
— Когда ты встанешь?
— Скоро.
— Сегодня?
— Ну… нет, не сегодня.
— Завтра?
— Поживем — увидим. — Ну вот, опять. Самир тоже узнал этот уклончивый ответ и вздохнул.
— У тебя есть Розетта, — напомнила она ему.
Он обернулся ко мне и с улыбкой протянул мне руку. Николь закусила губу и опустила глаза. Она была тронута не меньше меня. Я была уверена, что в этот момент ее охватили такие же теплые чувства ко мне, как и те, что испытывала к ней я.