Да, его ненавидели тысячи, зато любили цари — вначале Павел I, а потом Александр I. И это решало все! В существовании, в успехе таких людей, как Аракчеев, есть своя тайна. Аракчеевы всегда нужны обществу. Это особая непрерывно возрождающаяся порода людей, работай они чиновниками, военными, учителями, профессорами, журналистами. Они — апологеты полицейского начала, единомыслия, слепого повиновения начальству, а порой и ксенофобии. Они составляют часть каждого поколения, и такие люди нужны власти. И не личные дарования, не талант, а именно этот зов власти становится причиной их успешных карьер, именно благодаря потребности власти они становятся страшными не только для смутьянов, вольнодумцев, но и для самых обыкновенных людей...
Всякий раз, отправляясь на доклад к Александру, он трепетал, как мальчишка. Входя в кабинет государя, Аракчеев бледнел, вздрагивал и крестился, как робкий проситель. Зато выйдя оттуда, временщик преображался. От этого пожилого, гнусавого человека, похожего на гарнизонного майора в потертом камзоле, с волосами, подобранными на затылке в пучок, исходила такая эманация власти, что встречавшиеся ему на пути люди немели от ужаса, как перед драконом, — в его глазах они видели «странную смесь ума и злости».
У Аракчеева было два дома. В Петербурге он жил в собственном особняке на Литейном проспекте. Не многие допускались (да и то лишь по приглашению хозяина) в этот мрачный, похожий на крепость, дом, а потом с облегчением покидали это жилище змея. Аракчеев жил там в одиночестве. Легко угадать, что личная жизнь такого тяжелого человека не могла сложиться благополучно. Он женился на Наталье Хомутовой, но брак продержался недолго: «Характер его был настолько вспыльчив и деспотичен, что молодая особа, на которой он женился, находя невозможным жить с таким человеком, оставила его дом и вернулась к своей матери... Впрочем, — продолжает мемуарист А. И. Михайловский-Данилевский, — он не во всех поступках своих был стойким, он имел у себя любовниц, из коих известнее прочих была Пукалова, поведением и корыстолюбием своим напоминавшая распутную Дюбарри...» Эта Дюбарри была Варварой Петровной Пукаловой, женой чиновника Коллегии иностранных дел, а впоследствии, с 1801 года, обер-прокурора Синода, уволенного в конце концов за мздоимство. Некоторые считают, что с его помощью Аракчеев наладил систему взяток за представление к государственным наградам: за получение ордена плати десять тысяч рублей, хочешь медаль — пять тысяч рублей.