«Я знавал ее лично, — сообщает нам Вигель, — эту всем известную Варвару Петровну, полненькую, кругленькую, беленькую бесстыдницу». Она тоже, пользуясь своим фавором у царского фаворита, бесстыдно принимала и вымогала всяческие подношения у искателей фортуны или справедливости, нагло вела себя в свете, и все перед ней заискивали. Причина проста: Варвара Петровна была нужна Аракчееву, в нем кипели страсти, он был не по летам чувственным и похотливым. Известно, что после тяжких государственных трудов он любил почитывать порнографические книжонки.
Но при первом же удобном случае Аракчеев летел в свой второй дом — любимое загородное имение Грузино под Новгородом, на берегу Волхова. Вот там-то и властвовала Настасья Федоровна, «занимавшая, — как писал современник, — высокий пост в качестве ДРУГА Аракчеева». Имение это стараниями Настасьи Федоровны содержалось в образцовом порядке — крестьяне перед своими домами даже разравнивали метлами песок после каждого проехавшего экипажа. Аракчеев не мог нарадоваться успехам своего «друга» — вот бы такие порядки да по всей России! Хозяйка Грузина часто в отсутствие Аракчеева сама принимали посетителей, и многие рвались поцеловать у нее ручку — влияние Минкиной на графа было огромно. Правда, откланявшись, люди покидали Грузино без сожаления, потому что гостить там было тяжко, казалось, что в воздухе имения растворено насилие. Да и хозяева были на удивление скупы: порции хлеба отмерял сам Аракчеев, а рюмка водки, которую подносила Минкина, едва виднелась на подносе. При этом одевалась она всегда чрезвычайно парадно: бархат, кружева, бриллианты составляли ее обыкновенный наряд.
Всюду в имении у нее были шпионы, точнее, шпионки, благодаря которым она знала, кто чем дышит и что происходит в округе. Этот «дар» Минкина ловко использовала для усиления своего влияния на Аракчеева. Будто бы гадая на картах, она «заранее предсказывала» ему какие-то предстоящие события, которые потом действительно случались. Поэтому без совета с Минкиной Аракчеев не делал и шага. Как-то раз в Грузино «забрела» монахиня, которая предсказала хозяину: «Береги Настасью; пока она жива, и ты счастлив, а с ее смертью и оно кончится». Впечатление графа от этого «пророчества», вероятно, было сильным.
...Бывал в Грузино и сам император Александр I, который чаевничал с Минкиной. В народе ходил слух, что она варила некий волшебный суп и угощала им государя, чтобы якобы «внушить благоволение и дружбу к графу». Для самого Аракчеева суп был не нужен, ибо нет сомнений, что он глубоко любил Минкину и, как каждый любящий, не видел в ней неприятных и даже отвратительных черт. Впрочем, это сейчас они кажутся отвратительными, но раньше, в эпоху крепостничества, беспредельная власть над крепостными развращала даже самых высоконравственных людей.
Сохранилось десятка полтора писем Минкиной к Аракчееву. Они рабски почтительны, подобострастны, полны мелких подробностей о делах в имении. Но вдруг в них прорывается романтическая струя: «О друг! Сколь любовь мучительна, прости, три дня еще ожидать вас. Прошу Мишу поцеловать — если он заслуживает ваших милостей. Я занимаюсь домашним — при вас некогда будет — как вареньем, так и сушкой зелени, и бельем, и постелями; все хочется до вас кончить, мой друг, чтобы видели, что Н. вас любит». Письма убеждают — отношения эти были не без взаимной любви. Впрочем, историк М. И. Семевский сомневался в ее авторстве, так как их литературный склад казался ему «слишком уже высоким для такой личности, как Настасья Минкина».
Кроме того, Аракчеева и Настасью объединяла еще и любовь к Мише, как писала Минкина, «нашему сыну общему». Вокруг этого мальчика, получившего позже фамилию Шумский, — туман слухов. Говорили, что он вообще не был ни сыном Аракчеева, ни ребенком Минкиной. Существует версия, что бездетная Минкина, стремясь привязать к себе Аракчеева, пустилась на хитрость — носила на животе подушку, симулируя беременность, а затем отняла у крестьянки новорожденного сына, окрещенного Михаилом. «Очень странно, — писал знавший ее современник, — что простая баба успела обмануть такого человека, как Аракчеев...» Что же? Любовь знает и не такие обманы и самообманы.