Казалось, старуха будет жить вечно — время было не властно над ней, как над египетскими пирамидами, а ее сыновья и внуки так никогда и не станут самостоятельными и состоятельными — всех своих близких Голицына держала на «голодном пайке», полагая, что, например, московскому генерал-губернатору на жизнь достаточно пятидесяти тысяч рублей в год. Эту сумму она увеличила только по просьбе самого государя. По воле судьбы, Н. П. Голицына пережила самого Пушкина, который и родился-то, когда она уже была старухой. Так что напрасно он тревожился о том, как примут при дворе литературное пророчество о гибели Пиковой дамы...
Идалия Полетика: четыре смертных греха
Великая вещь — традиция. В истории дуэли и смерти А. С. Пушкина в пушкинистике каждому персонажу навсегда отведены свои роли. Идалия Григорьевна Полетика традиционно фигурирует в черном списке недоброжелателей нашего гения.
Она слывет сводней, интриганкой и злодейкой, совесть которой обременена несколькими антипушкинскими смертными грехами. Словом, как пишет об Идалии одна современная пушкинистка, «для России она сыграла роль злого, падшего ангела, словно черная птица с дьявольски привлекательным лицом, она искусила всех, решив участь лучшего из русских».
Кто же она такая и как посмела? Идалия была побочной дочерью графа Григория Строганова и португальской графини Жюли д’Эга, в которую влюбился Строганов, когда был русским посланником в Мадриде. Родилась то ли в 1807, то ли в 1811 году и вместе с отцом оказалась в России. Строганов официально не признал Идалию своей дочерью, ее называли воспитанницей графа. Это, впрочем, не помешало ей занять видное место в обществе. Ведь в те времена к побочным детям знатных персон относились вполне благосклонно — вспомните Пьера Безухова из «Войны и мира». В 1829 году девица вышла замуж за кавалергарда Александра Михайловича Полетику, ставшего в 1836 году полковником и командиром Кавалергардского полка, и с годами превратилась в довольно заметную даму петербургского света. Мемуарист писал об Идалии: «Она была известна в обществе как очень умная женщина, но с очень злым языком, в противоположность своему мужу, которого называли “божьей коровкой”. Она олицетворяла тип обаятельной женщины не столько миловидностью лица, как складом блестящего ума, веселостью и живостью характера, доставлявшего ей всюду постоянный, несомненный успех».
Первым грехом Полетики перед пушкинистикой традиционно считается ее ненависть к Пушкину. Это справедливо, но только в отношении последних месяцев жизни поэта. До этого все было иначе. Строгановы и Гончаровы — родственники, и когда Пушкин привез молодую жену в Петербург, выяснилось, что ближе Идалии — троюродной сестры — у Натальи Николаевны в столице никого нет. Идалия стала частой гостьей в доме Пушкиных на правах близкой подруги и родственницы молодой хозяйки. Дружелюбен к ней был и сам Александр Сергеевич. В 1833 году из Болдино в письме к жене Пушкин писал: «Полетике скажи, что за ее поцелуем явлюсь лично, а что-де на почте не принимают». Но потом что-то произошло: Пушкин и Идалия стали врагами. В чем же дело? «Причины этой ненависти нам неизвестны и непонятны», — писал крупный пушкинист П. Щеголев. Другой пушкинист, предшественник Щеголева, П. Бартенев, в 1880 году, ссылаясь на слова княгини В. Ф. Вяземской, заметил: «Кажется, дело было в том, что Пушкин не внимал сердечным излияниям невзрачной Идалии Григорьевны и однажды, едучи в карете, чем-то оскорбил ее». Иначе говоря, ненависть Идалии возникла из ее оскорбленного Пушкиным сердечного чувства. Приметим это наблюдение! Спустя восемь лет Бартенев, уже со слов Е. Г. Шереметевой, написал, что Идалия рассказала Шереметевой, «что однажды они ехали в карете, и напротив сидел Пушкин. Он позволил себе взять ее за ногу. Наталья Николаевна пришла в ужас, и потом, по ее настоянию, Пушкин просил прощения у нее». Из этого Бартенев сделал вывод: «Есть повод думать, что Пушкин, зная свойства госпожи Полетики, оскорблял ее и что она, из чувства мести, была сочинительницей анонимных писем, из-за которых произошел роковой поединок».
Стоп-стоп! По-бартеневски получается так: со слов Полетики (переданной Шереметевой), она обиделась на Пушкина за то, что он схватил ее за ногу. Далее Бартенев уже от себя добавляет: Пушкин, зная вредный нрав Идалии, сделал это сознательно, чтобы оскорбить ее, и она, мстя за то, что он ухватил ее за ногу, села сочинять диплом рогоносца, которым был страшно оскорблен Пушкин. Поэтому Пушкин стрелялся на дуэли и погиб. Вопрос первый: мог ли поэт так поступить с женщиной в карете, да еще в присутствии своей жены? Все зависит от характера отношений. Одно дело публично похлопать ниже спины незнакомую светскую даму на балу, другое же дело — фамильярно ущипнуть за ляжку сидящую рядом с женой приятельницу и рассказать ей что-нибудь из гусарского фольклора. Думаю, что Пушкин, при всей нашей любви к нему, так поступить вполне мог. Но вряд ли только из-за этого можно было возненавидеть его на всю жизнь.