Он стал поглаживать Ксанис по руке. Спустя минуту она решилась и положила свою ладонь на его голову, поглаживая и перебирая длинные золотистые волосы. Осмелев, Трандуил лег, расположив голову у нее на коленях. Затем забрался повыше. Объятия переросли в поцелуй, в этот раз долгий и плавный, и она позволила ему оголить себя.
Язык Трандуила был розовым. Так странно... У её народа все слизистые были фиолетовые. Но на фоне светлой молочной кожи альва это смотрелось. Он целовал ее, а она плавно давила на его голову, силясь опустить его поцелуи вниз, где больше всего хотела почувствовать его рот с самого утра.
Трандуил тоже с интересом изучал кожу девушки. Непрозрачная, плотная, чуть соленая, с терпким вкусом, она была такой темной, что ему были непонятны её эмоции — на лице Ксанис не читались даже мимические морщинки. И соски были темными, разве что чуть краснее. Странно, неужели он научился различать оттенки этой черноты? Ее ладонь легла на его голову, и он позволял Ксанис управлять своими движениями — он обнаружил, что так даже проще, когда тебе подсказывают, и охотно дарил ей удовольствие. Пока его губы не оказались против ее промежности, скрытой декоративной повязкой, расшитой серебряными нитями. Он погладил ее пальцами и поднял глаза, как бы спрашивая: "Можно?" — и она кивнула, нетерпеливо вжимая его, так что он носом ткнулся в ее щелку. Он бережно и плавно, помня о недавнем печальном опыте, стянул с нее тонкую накидку и дотронулся губами ее щелки, потом поцеловал, почти вторгаясь языком. Ксанис, судя по стонам, была более чем довольна.
Это было хорошо. Очень. Губы альва были мягкими, действовал он умело. Разве что уж больно обходил вниманием вход в ее тело. Не то, чтобы это сильно на что-то влияло, но Ксанис казалось это странным: ее предыдущие любовники никогда не упускали возможность хотя бы попробовать ввести в ее влагалище палец. Здесь же ничего. Он, конечно, мог опасаться ее реакции, но даже не попробовать? Мило, но от этого не менее странно. Ксанис решила отдаться умелому рту альва и спросить об этом позже.
Он, уже не боясь, просунул язык глубже в ее лоно, скользя по ребристой стеночке и, чувствуя, как она инстинктивно сжимается, обводил губами и посасывал клитор — для Трандуила подобный вид ласк был в новинку, и среди эльфов считался излишним признаком изнеженности, но сейчас некому было доносить об его не достойном короля поведении, так что он всецело отдавался тому, чтобы доставить Ксанис еще больше наслаждения. Действия его были проникнуты больше нежностью и осторожностью, чем уверенностью. В предвестии оргазма влагалище девушки сжалось, вытекло несколько капель терпкой жидкости, и он довершил свои старания последними поцелуями.
Потом лег рядом, подобрался, осторожно укрыл ее. Так они и лежали, пока слуга принес им на подносе еды и напитков.
— Все же что-то ты умеешь, — улыбнулась Ксанис, стягивая с подноса трюфельную конфету и вкладывая ее в рот Трандуилу. — Ты явно такого раньше никогда не ел.
Глава 4
Текстура шоколада показалась Трандуилу странной. Он скривил лицо. Выплюнуть лакомство обратно? Оно походило на землю, только сладкую. И растворялось во рту. Кое-как он проглотил его.
— У нас частая близость неприемлема. Вижу, вы более раскованны в этом плане, — улыбнулся он.
— Это все от вашей долгой жизни, — усмехнулась Ксанис, раскусывая очередную конфету и запивая ее чаем. — Мы же хотим успеть все. И... Почему ты постоянно все выплёвываешь? Мясо ешь, будто тебя червями кормят, чай не пьешь, одну воду, и сейчас снова... Вам что, религия не позволяет?
— Я не привык к такой пище. Все здесь какое-то непривычное, склизкое, безвкусное, чай горький и отдает сыростью, — гордо поджал губы он, но решил не заострять внимания на данной теме, потому что она легко могла перерасти в скандал. — Разве ваша жизнь конечна? Мы же бессмертны, — нашел на что перевести тему Трандуил, тем более, что данный вопрос его действительно заинтересовал.
Однако вошедший раб, передавший Ксанис какую-то записку от великой матери, отвлек женщину от ответа.
— Моя любопытная сестра и мать хотят поглядеть на тебя, поэтому настоятельно рекомендуют мне явится на ужин и взять тебя с собой. Надо будет одеться покрасивее, — подмигнула она Трандуилу, от чего последний снова покраснел. — А про бессмертие... Вы — может быть. Хотя я не могу себе представить, как это — жить вечно. Жуть. Это же надоедает абсолютно все, да и... Глупость, короче. А про еду... Ничего ты не понимаешь! Тебя тут деликатесами кормят. Далеко не все местные такое видят. А мясо обычное.