— Как вы и приказали, моя матрона, мы поймали эльфов на поверхности. Нам будет чем поблагодарить Ллос за благоденствие нашего дома на празднике последнего дня лета, — произнесла Ксанис, склонившись в поклоне.
— Встань. Не моей дочери гнуть спину в присутствии неверных, — отозвалась женщина, с грацией хищной кошки поднимаясь с трона и подходя к пленникам. Ее шаги были лёгкими, а движения быстрыми, несмотря на то, что ее живот отчётливо выделялся, выдавая ее положение и скорые роды. — Ты привела пятерых. А для Ллос требуется лишь четверо. Зачем? — спросила женщина, подходя к дочери.
— Я бы хотела одного из них себе. В качестве платы за преданность и службу.
— Из них? Для чего он тебе? Мужчины поверхности слишком своевольны и самоуверенны. Слишком большого мнения о своей роли в обществе и продолжении рода.
— Тем интереснее будет его покорять.
— Хочешь играть со строптивым котом? Стоит ли игра свеч? Или проще прирезать лишнего сейчас, а ты выберешь себе юношу на празднике? Он даже мог бы стать твоим супругом.
— Я не хочу сейчас обзаводиться семьёй. Мне нет и пятидесяти, я успею.
— Хорошо. Будет по-твоему, дочь моя. Забирай своего альва и делай с ним, что хочешь.
С горечью и страхом, но стойко наблюдал Трандуил за гибелью четырех своих верных воинов. Кинжал вонзался им в горло, кровь заливала алтарь, пока несколько черных альвов удерживали жертву, чтобы жрица распорола ей живот окончательно. Он ждал неминуемого конца, но одна из дев-воинов выбрала его для себя: он понял это, когда она сняла с него общие путы, и, приставив кинжал к горлу, накинула свои. Продолжая подталкивать острием копья, она увела его за собой. Он и до этого видел ее горящий жадный взгляд и довольную улыбку, что сильно его смущала. Разве девушке пристало ходить полуголой и так улыбаться? А бросать на него такие плотоядные взгляды? Он метнул пару молний ответным взором, но несколько ударов плетью образумили его, а жест воина, пригнувший его голову ниже, заставил его смотреть строго вниз. Как же развратны были нравы темных, раз их госпожа могла разгуливать перед ними полуголой!
Очередной тычок в спину отвлек его от этих мыслей. Он понял, что находится внутри уединенных покоев, что состояли из череды комнат: дева, что выбрала его, заперла его в клетке, не развязав даже рук. Чуть позже, когда он понял, что выломать решетку не удастся, и успел совершенно пасть духом, какой-то страж-мужчина принес ему воды, презрительно сунув ему под ноги миску, точно собаке. Сразу несколько темных альвов собралось посмотреть на него: судя по всему, это были слуги. Иногда они ради забавы тыкали его кончиком копья, и он забился в дальний угол, как только выпил всю воду.
Тем временем у пленившей его воительницы дел было много. Ксанис и сама не заметила, что провела не менее половины дня вместе с матерью, разбирая документы, отчёты и пересчитывая налоги. У нее не было и минуты, чтобы провести со своим пленником. И сейчас она шла в свои покои с четким предвкушением. Но как только она вошла в комнату и увидела, как прислуга тычет в ее эльфа, ее обуяла такая ярость, что она с рыком отпихнула двоих мужчин, одному особо наглому даже приложив коленом в живот в целях профилактики, и вышвырнула за дверь, с приказом не попадаться ей на глазах в ближайшую неделю.
Трандуил понял ярость девы, которая его защитила, но все еще побаивался ее. У него появилась возможность рассмотреть ее издалека, и он полюбовался стройной, словно из черного камня выточенной фигурой и бешеным взором. Он обратился к ней на синдарине, но она не поняла его. Зато ее жест, с которым она подозвала его ближе, был понятен без слов. Он подошел, чуть поклонившись. Быть пленником девы не так унизительно, как попасть в плен к другому мужу... По крайней мере, так ему казалось пока. Она указала на себя и сказала:
— Ксанис.
Он представился в ответ.
Ксанис продолжила не без удовольствия его разглядывать. Белый альв был странным, слишком непривычным. Пусть его волосы были похожи цветом на то, к чему привыкла Ксанис, но в них все равно было больше золота, чем морозного серебра. Но его кожа... Белая, с которой волосы практически сливались. И глаза... Серые и совершенно не светящиеся в темноте. Их зрачки лишь бессмысленно расширялись, но совершенно не давали видеть в тусклом освещении. Нет, женщина не могла не признать, что он был красив, по крайней мере для альва. Но все равно был очень невзрачным, если бы не рост. Однако, его в любом случае следовало отмыть и переодеть, а то он больше напоминал рофа (так на языке дроу назывались животные, чем-то похожие на коров, их разводят на еду). Проблемой было то, что альв не понимал ее, а она не понимала его. Поэтому пришлось изъясняться жестами. Для начала она представилась. Он ответил ей тем же. Оказалось, что его зовут Трандуил — странное и непонятное имя. Ксанис покатала его пару раз на языке, но все равно не смогла произнести правильно. Но переживать об этом она явно не собиралась. Пленник не в том положении, чтобы возмущаться из-за исковерканного имени. Что ж, а сейчас время приводить альва в порядок.