Но Ксанис спрыгнула на песок с противоположной стороны.
— Я! — крикнула Ксанис и нанесла удар.
Она рассчитывала хотя бы задеть ее, ожидая неожиданности. Но женщина была старше и опытнее, пусть Ксанис и двигала жажда спасти свою семью. Они кружили в смертельном танце, поднимая облака пыли. Никто не хотел уступать.
— Живешь, как собака! — сыпала оскорблениями Финдлин, когда они с Ксанис сближались в поединке. — Повсюду таскала с собой раба, сделала своим мужем, дала ему власть! А твоя мать это позволила. Вы слабаки. А слабых Ллос велит уничтожать!
Ксанис не желала сбивать дыхание, поэтому ей приходилось молча сносить упреки. Она уже и так пропустила несколько косых ударов. Она не знала, сколько дерётся. Мокрые от пота волосы липли к коже. Кровь из рассеченного лица застила один глаз. Она понимала, что если не закончит поединок в скорейшее время, то проиграет.
Через несколько атак Финдлин, будучи слишком уверена в своей победе над ослабленным противником, приоткрыла свою оборону. Чем и воспользовалась Ксанис: поднырнула под меч, уводя клинок противника куда-то вниз, где он как нож в масло вошел в бедро первой дочери. Но иногда чтобы выиграть партию, надо пожертвовать пешкой. Меч Ксанис по рукоять ушел в живот уже празднующей свою победу Финдлин.
— Такие, как ты, не должны позорить темный лик нашей богини, — прошипела в лицо захлебывающемуся кровью противнику Ксанис.
Женщина упивалась недоумением и злостью поверженной и умирающей матери шестого дома, но не спускалась до бесчестия, как совсем недавно та.
— Считай, что моей рукой действовала Всематерь Ллос! — прошептала Ксанис, ногой снимая тело с клинка.
Она разогнулась и, шатаясь, подняла над головой окровавленные мечи, как символ своей победы. Ей было тяжело, один глаз полностью застилала кровь, перед другим плясали темные пятна, она держалась стоя на чистом упрямстве.
Трандуила весь бой еле удерживал брат Ксанис — эльф рвался прекратить ужаснувшее его зрелище. Он видел, как несколько раз женщине едва удавалось увернуться от неминуемой гибели. И едва бой окончился и Ксанис подтвердила свое право зваться матроной пятого дома, отстояв его честь перед всеми, а хватка Антре ослабла, он кинулся к ней и обнял. Он чувствовал, как ее шатало и позволил опереться на себя. И пусть Ксанис никогда этого не признает, но в тот момент она была благодарна альву: упасть перед всем городом было позорнее, чем обниматься с рабом.
Дальнейшие события дня смешались для альва в какой-то жуткий калейдоскоп. Смерти подобного рода были привычны дроу, но не ему, и он сильно переживал. Однако Ксанис приняла гибель матери с большим достоинством. Ведь, к сожалению для Ксанис, обезглавив шестой дом, она добавили себе работы: открыто кинуть ей вызов больше никто не решился, а следовательно, он теперь стал частью пятого. А это требовало своего внимания. И на траур времени не было.
В шестом доме оставались две маленькие дочери Финдлин и множество воинов, а так же рабов, которыми неплохо было бы найти достойное применение. И если с рабами было все понятно — рабочая сила лишней не будет, тем более им все равно, кому принадлежать. С воинами чуть сложнее, но в общем и целом решаемо: тех, кто не захочет подчиниться, можно принести в жертву Ллос, остальные вольются в клан Ксанис. А вот с дочерьми была проблема...
— Эти девочки прирежут нас, как только представится возможность! Ее сыновья мне не мешают, но дочери... Если ты так против убийства, так давай изгоним их из города! Им по четырнадцать. Будет на то воля Ллос — выживут, — доказывала Ксанис свою позицию Трандуилу.
Альву оставалось лишь горько вздохнуть. Впрочем, он не сомневался, что даже эти девчонки приспособлены к жизни в пещерах лучше, чем он, и выживут, если будут вести себя разумно.
— Я не вправе устанавливать тут свои правила, — смиренно произнес он, опустив голову.
Ночные вылазки и зачистки возможных врагов новой матери пятого дома продолжались еще некоторое время, и эльф сам принимал в них участие. Теперь они стали сильнее и богаче, но и у него прибавилось обязанностей: он был не просто рабом-игрушкой одной из дочерей, а мужем матроны. И белый альв в этой роли нравился не всем.
— На самом деле, ничего предосудительного в том, что ты не из нашего народа, нет. Это обычная практика. Мы живём слишком изолированно, в таких условиях близкородственных браков не избежать. И новая кровь как глоток свежего воздуха. Здесь есть илитиири, в чьих жилах течет кровь людей и таких же альвов, как ты. Другой вопрос, что многим не нравится то, что тебе дано, по их мнению, слишком много свобод. Но они заткнутся. Если не сами, то пара перерезанных глоток их урезонит, — сказала ему Ксанис, когда альв в очередной раз начал сомневаться в отношении окружающих к себе.