— Раздевайся, — сказала она, показывая, будто снимает свою кожаную куртку, и указала рукой на Трандуила.
Тот лишь покраснел и покачал головой.
— Ты понимаешь меня? Раздевайся. Мыться! Ванна! — возмущённо говорила Ксанис, беспрерывно повторяя это жестами, постоянно срываясь на жестовый язык илитиири.
Но альв не понимал ее. Или делал вид, что не понимает. Ей казалось, что он просто издевается над ней. Трандуил молчал, непонятно краснел (может, для белокожих альвов так и было надо?) и качал отрицательно головой, выводя Ксанис из себя. В конечном итоге у нее сдали нервы и она с силой двумя руками рванула одежды альва, в три рывка оставляя его обнаженным по пояс. В посеревших от натуги пальцах остались обрывки странного, похожего на выделанную паутину материала рубашки и кожи.
— Раздевайся. Мыться, — снова повторила она, но на этот раз тихо и спокойно.
Трандуил смущенно прикрылся. Ни одна дева много столетий не видела его обнаженным, и жесткие, даже грубые жесты Ксанис его пугали. Она повела его за собой и показала купель, наполненную водой, швырнула ему мочалку из сухой травы и позволила оттереть себя, не прекращая пожирать жадным взглядом. Он уже предпочитал не смотреть в ответ. Странно, что деве на попечение оставили его, высокого и крепкого мужчину. Но он живо убедился в том, что Ксанис ничуть не уступает ему ни в силе, ни в знании боевых приемов, и едва он попытался бежать, оттолкнув ее, скоро оказался связан. Дева что-то недовольно прошипела — наверное: "Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому", — и связала снова, теперь обнажив полностью. Он стыдливо прикрыл причинное место руками, она вымыла его, и оттерла следы грязи, которых он все равно не мог видеть сам из-за полутьмы. Старые одежды забрали, а вместо них не дали даже рубахи, чтобы прикрыться. Он чувствовал себя обнаженным, одетый во что-то темное, едва прикрывающее бедра. Его отвели обратно в покои и указали на лежанку на полу, и он лег, все же не теряя надежды вырваться и бежать.
Большого смысла связывать его надолго Ксанис не видела. По крайней мере, пока сама не спит. В бодрствовании она справится с ним в любом случае, а если он решит сбежать... Обидно будет, но он все равно не выйдет и за пределы внутренних палат.
— Я сейчас сниму веревки, — сказала она, щелкнув в руках складным ножом, выпуская лезвие, и начала подходить к эльфу.
Он затравленно заозирался. За непокорность его тоже принесут в жертву? Упираться смысла не было, он откинул голову назад, давая ей резануть себя по горлу, но дева только расхохоталась и освободила его от пут. Сказала что-то, наверное, попеняла ему за трусость. Потом спокойно, не боясь ничего, отошла и легла лениво на свое ложе, иногда поглядывая с любопытством. Но стоило ей смежить глаза и, как Трандуил решил, задремать, как он приподнялся и попытался тихо выскользнуть: у покоев не было дверей, одна занавесь при входе. Он не знал, что она пронаблюдала за ним из-под опущенных ресниц. И совершенно не учел того, что его, полностью белого, прекрасно видно на черном фоне стен и пола. Очень скоро он выбежал в главный зал, и, увидев стражей, метнулся в сторону, но не успел скрыться, как его приволокли назад.
— Ты бы, госпожа моя, посадила его на привязь, пока он такой дикий и непокорный, — с поклоном сказал воин-дроу.
— Не твоего ума дело. Как хочу, так и развлекаюсь, — со смехом ответила солдату Ксанис, наматывая волосы альва на кулак, дёргая и заставляя идти за собой.
Попытка Трандуила бежать была абсурдной. Даже если ему бы удалось прорваться в город, то дальше идти некуда. Ворота в пять локтей толщиной открывала дюжина рафов. Выйти без разрешения на то не получится ни у кого. А с внешностью эльфа ему не удастся даже затеряться в толпе.
— Оказывается, россказни про альвийское скудоумие все же правда. Куда ты собирался бежать, м? — спросила женщина с силой сжимая подбородок эльфа, чтобы тот смотрел ей в лицо. — Идиот, — добавила она и отпихнула его от себя с такой силой, что тот завалился на спину.