Почувствовав, что напряжение пропало, Ксанис даже позволила себе расслабиться и, с позволения альва, взять себе смокву с блюда.
Немая пауза затягивалась, но никто не решался продолжить разговор. На удивление проблему решил гном своим появлением. Гимли вошел без стука и чуть ли ни с порога включился в разговор:
— Я не стремлюсь к бессмертию, но очень уж мы сдружились. Эльфов я полюбил только благодаря ему, — он пихнул Леголаса в плечо. — Иначе нипочём бы не отправился на спасение этого напыщенного... кхм. Его отца, в общем.
Ксанис рассмеялась:
— А твой отец уверен, что ты истинный сын своего народа, блюститель традиций и далее по списку. Решил, что ты презираешь его. И на этой почве повесил уши и помирает от тоски.
— Утешь его от моего имени, госпожа, скажи, что я желаю ему лишь счастья с тобой, ничего больше. А сам я покину вас и отправлюсь с Гимли назад, если не возражаешь. Не то отец не отпустит меня отсюда и захочет оставить рядом. Боюсь, узнай он про моего друга гнома, так и вовсе не стерпит этого.
— Ну, а что он сможет тебе сделать? — начала Ксанис. — Я не могу удерживать тебя, иначе ты уже не будешь моим гостем. Хотя я бы и не советовала тебе просто уходить, оставляя Тхандаила уверенным в презрении собственного сына. Ты дорог ему, пусть он и не желает этого показывать.
Леголас на это лишь задумчиво кивнул и Ксанис поспешила оставить этого альва наедине с его мыслями и его дворфом.
Они встретились заново за обедом, который приказали подать прямо в покои, чтобы не вызывать возмущения всех остальных членов большой семьи. Леголас отвёл отца в сторону и долго пытался утешить его. Тот прижимал его к себе, не желая отпускать, хотел уговорить остаться в Лихолесье, но скоро понял, что намерения сына тверды как сталь и он рвётся в Гавани. Но главный камень упал у него с души — Леголас не корил его за вторую женитьбу и пожелал отцу всего самого лучшего. Трандуил передал с ним наверх пространное письмо к военачальникам и подданным, и вскоре отец и сын простились.
Трандуил долго стоял на балконе, провожая взглядом сына, даже тогда, когда тот совсем скрылся из виду.
— Знаешь, что я думаю, Тхандаил? — начала Ксанис, подходя к супругу. — А что, если нашему народу подняться на поверхность? Белые альвы уходят, нам будет где жить. К тому же, мы можем принести прогресс к вам. Думаю, наши инженеры найдут способ поднимать газ на поверхность, и все остальное в том числе... Да и решится вопрос с правлением. Остатки альвов просто вольются в народ илитиири. Как ты на это смотришь?
Трандуил очевидно колебался при выборе.
— Думаю, мне стоит спросить их самих. Те, кто не уйдет на запад, все равно станут чересчур малочисленны, чтобы жить независимо, здесь ты права, увы. Но далеко не все воины способны стать послушными мужьями девам вашего племени, Ксанис. Да и поклоняться паучьей богине они не станут.
— Ну, по поводу подчинения девам нашего племени... Это уже они сами будут договариваться. К тому же давно прошли те времена, когда мы приносили своих мужчин в жертву Ллос по малейшему поводу. С годами королева пауков становится лояльнее. Возможно, она даже согласиться принимать только животных в качестве жертв? — подмигнула Ксанис Трандуилу, как бы намекая, что приложит все усилия, чтобы изменить традиции. — Так что религия это такая мелочь. Что-нибудь придумаем.
— По крайней мере, мы попытаемся, — улыбнулся ей в ответ альв.
Он обхватил ее и крепко поцеловал, несмотря на все возражения и риск быть придушенным.
— Когда мы отправимся на поверхность?