— Каково лишиться сразу двух близких тебе людей? — начал свою излюбленную игру Бел, подзывая к себе лакея, подающего напитки.
— Досадно, что еще сказать, — вздохнул Джессо, поднимая с серебряного разноса бокал. — Боюсь, такой удар серьезно скажется на моем здоровье. После Сезона я надеюсь немного отдохнуть.
— Боюсь, что не получится. Рокудо Мукуро, к моему и твоему сожалению, предал наше королевство и сбежал, — тут он с отвращением скривился, — со своим любовником, поэтому я решил отдать обещанный ему титул тебе.
— Какая… честь, — изобразил восторг и изумление Бьякуран, совершенно не радуясь предложению. Его полностью устраивало его нынешнее положение, а с титулом маркиза ему придется болтаться возле королевского трона едва ли не целыми месяцами, сопровождать его в поездках, участвовать во всех важных вопросах, касающихся дел королевства, и бывать на каждом приеме без исключения. К такому он не был готов, да и готовиться не хотел. — Я очень польщен, но…
— Я не говорю, что ты должен дать ответ именно сейчас, Бьякуран, — сделал вид, что не услышал его последнюю фразу Бельфегор. Очень быстро он с церемонного обращения по титулу перешел на имя. — Ты можешь подумать, пока находишься в столице. Но, думаю, что ты не откажешь. Разве что только в случае того, что ты чувствуешь ко мне неприязнь или… помог Мукуро сбежать, например. — Он пытливо посмотрел на него, по-прежнему растягивая губы в улыбке.
— Я верен короне, глубоко симпатизирую вам, а предательство совсем не поощряю. Если Мукуро — Рокудо Мукуро — решил, что, простите меня, потрахушки с грязным дикарем для него важнее, то это только его выбор, абсолютно не касающийся меня.
Бел кивал, слушая его, но было видно, что он не верил ни единому его слову.
Что ж, если он так хочет сделать его маркизом, таскать за собой повсюду — ладно, не так уж страшно помозолить ему глаза некоторое время, пока тому не надоест, а надоедают ему люди очень быстро.
— Ты очень умный, верно? Показывал мне такие занимательные штуки… те бутылки с жидким порохом, о которых ты мне говорил… могу я взглянуть на них?
— К сожалению, эксперимент прошел неудачно, и мне пришлось избавиться от образцов, — не моргнув и глазом, соврал Бьякуран, и Бельфегор восхищенно щелкнул языком.
— Да ты тоже неплох, — с искренним удивлением воскликнул он. — Избавиться пришлось, значит… Очень печально… — Бел поманил пальцем Вайпер, которая стояла у дверей залы с бокалом вина и наблюдала за танцующими парочками. Она закатила глаза и направилась к ним. — Ты такой неудачливый, Бьякуран, — вернул свое внимание собеседнику он и похлопал его по плечу. — Лишился друзей, жены и ребенка. — Бьякуран едва сдержался, чтобы не ударить его. Улыбка на его лице против воли померкла. — Прости, я забыл, что ты не любишь вспоминать свою милую дочурку, — совсем не раскаивающимся тоном извинился Бельфегор.
— Я… ничего страшного, — выдавил из себя Джессо, чувствуя себя просто отвратно. Мало ему «друзей»-предателей, так теперь еще и… — Это было давно.
— Сейчас бы ей было шесть, — вздохнул Бел, и Бьякуран подумал, что еще немного, и он сбежит отсюда, наплевав на все правила приличия. Больше всего он хотел напиться и проваляться в постели несколько дней, предаваясь унынию. — Ничего, за маркиза захочет выйти каждая девушка в королевстве. Будут у тебя еще дети, и даже не один. А теперь прошу меня извинить. — Он кивнул ему и подал руку своей помощнице, которая наконец-то дошла до них. — Выглядишь просто замечательно.
— Вы мне льстите. Это мой вчерашний наряд, а волосы вы сами закалывали мне утром, — фыркнула Вайпер, нехотя принимая его ладонь и позволяя втянуть себя в танец.
Бьякуран для вида прогулялся по залу еще немного, с трудом отбился от потенциальных невест и покинул бал.
Чувствовал он себя разбитым и усталым.
— Бьякуран-сан! — взволнованно вскочил с софы Ирие, едва он вошел в свои покои, и вздохнул, увидев отрешенное выражение его лица. — Вам не стоило идти, я же говорил. Я налью воды…
— Уходи, — кивнул Джессо на дверь.
— О… хорошо, я зайду позже.
— Ты не понял. Я говорю, чтобы ты ушел насовсем.
Ирие замер, недоуменно глядя на него. До него был непонятен смысл его слов. Ушел? Вообще? Навсегда?
Джессо налил себе воду из графина и отпил.
Сколько бы людей его не окружало, в итоге он все равно остается в одиночестве. Он с таким трудом пришел в себя после смерти Юни — не без помощи Занзаса, а потом и Мукуро, и теперь лишился еще и их. И, если в случае с дочерью, исправить ничего было нельзя, выбора ни у нее, ни у него не было, то Мукуро с Занзасом здорово протоптались по его чувствам. По их дружбе, которой, как оказалось, был верен лишь он один.
Они так сильно изменились после встречи со своими ублюдками, что даже не верилось.
И идти по их стопам было бы необычайно глупо. Пока не зашло слишком далеко, нужно все обрубить.
Он был почти согласен на титул маркиза. Был почти согласен жить, закрывшись ото всех, и просто механически выполнять свою работу, но слова Бельфегора все перечеркнули.
Он хотел избавиться от Шоичи не только из соображений собственного здравомыслия и осторожности.
Ему не хотелось, чтобы Шоичи пострадал из-за его, быть может, опрометчивых действий.
Интересно, какая это стадия привязанности? По крайней мере, ему пока не снесло голову, как Мукуро и Занзасу.
— Ты хотел вернуться в орден сопротивления, не так ли? — спросил он, скосив на него глаза. Ирие топтался на месте, ошарашено и неуверенно глядя на него, и все никак не уходил. Какого черта, он же так мечтал об этом.
— Не думаю, что должен оставлять вас сейчас… — наконец, ответил он, и Бьякуран едва не ударился лбом о столешницу. Против его воли, такое заявление его обрадовало. Это плохой знак. — Спасибо за предложение, но…
— «Предложение»?.. — усмехнулся Джессо, откидываясь на спинку кресла и болтая водой в стакане. — Не льсти себе, Шо-тян, я отпускаю тебя просто потому, что ты мне наскучил.
Ирие нахмурил брови и недоверчиво взглянул на него.
— Обычно я избавляюсь от надоевших вещей по-другому, но ты принес мне немало пользы и… удовольствия, так что я решил проявить благородство. Ты можешь уйти — это ведь лучше, чем умереть, не правда ли?
— Значит, я могу спокойно уйти? И меня преследовать не будете?
Бьякуран рассмеялся. Он бы непременно так и сделал бы пару-тройку дней назад, но сейчас — сейчас нет. У него были другие планы на свою жизнь, в которую Ирие не вписывался. Его участь — быть мозгом и генератором идей в каком-нибудь отряде лазутчиков в ордене сопротивления, а никак не умереть в чужом графстве, в статусе пленника и жертвы насилия.
Это был, можно сказать, акт великодушия и признательности со стороны Джессо. Проявление… симпатии? Не любви, но где-то очень близко.
— Ты можешь делать все, что угодно — меня это теперь не касается.
Ирие двинулся к дверям, опасливо оглядываясь на него, а потом вдохнул поглубже, как перед нырком, и быстро юркнул за дверь, словно боялся погони. Это было неудивительно? Однажды, еще в самом начале, Бьякуран уже его так «отпустил». И очень долго потом наказывал за попытку воспользоваться возможностью.
Свобода.
Ирие спустился по лестнице, опьяненный услышанным, и вышел на улицу. Солнце сразу ударило по глазами, и в лицо дыхнул жар, исходящий от нагретого камня.
Он прошел по тропинке в саду, вышел к воротам и шагнул за них, все еще не веря в то, что его ничто больше не держит.
Он может вернуться в орден. Он может делать все, что угодно, не опасаясь наказания или не менее устрашающих подколов, под которыми явно вуалировалась угроза.
Едва он ступил на землю вне пределов замка, то тут же сорвался на бег. Он ненавидел аристократию, и Джессо был не исключение.
***
— Убери тела подальше, чтобы с дороги невозможно было увидеть, — сказал Хибари, снимая грязную рубаху. Мукуро недовольно выгнул бровь, отметив приказной тон в свой адрес, но все же схватился за ноги свежеиспеченного мертвеца, чтобы оттянуть его в кювет. — Хм, я нашел нож. — Хибари пригнулся, поднимая большой охотничий нож, и коснулся лезвия. — Тц, тупой. На кой черт им тупой нож?