Как всегда, ему снились кошмары. Непонятные липкие сны, в которых он чувствует, но не видит себя. Словно тонет, словно его утягивает в воронку, а он не может даже пошевелиться, чтобы спасти себя.
— Эй, Кея, тебе снова снятся ужасы? — услышал он и резко открыл глаза, едва не подпрыгнув. — Ох, осторожней, — улыбнулся Дино, отшатнувшись. — Шамал сказал, что ты потерял сознание после боя, вот меня и пустили к тебе.
— А где Мукуро? — растерянно огляделся Хибари. Дино помрачнел.
— Наверняка отплясывает на балу. К чему ты его вспомнил?
Хибари неверяще коснулся его плеча, скользнул вниз по руке — все это время Дино с улыбкой наблюдал за ним — и обнял его, облегченно прикрывая глаза.
— Я думал, что ты умер, конина.
— С чего бы это вдруг? — Дино, ничего не понимая, но искренне радуясь, обнял его в ответ и поцеловал в макушку. — Я без тебя — никуда. Умрем в один день, старенькими пердунами.
— До старости мне не дожить.
— Это еще вилами по воде написано. Шамал, пусть и гений медицины, но не оракул.
Хибари с наслаждением вдыхал его запах — особенный, знакомый и понятный только ему, и отстранился, глядя ему в глаза. На лице Дино отразилось смятение.
— Сейчас? Здесь? — уточнил он и замялся. — А ты хорошо себя чувствуешь?
— Ты самоубийца? — нахмурил брови Кея, подцепляя пальцами пояс его штанов. — Я буду чувствовать себя хорошо.
Второй раз говорить не пришлось. Дино стянул через голову рубашку и поцеловал его, обхватив рукой за талию. Хибари чувствовал его нетерпение, и жар, который исходил от его тела, и сам изнывал от желания. Он осознания того, что этот тупой конь жив-живехонек, кружило голову.
— Я… — выдохнул Хибари, шумно выдыхая. Дино ласкал губами его шею, запустив руку в его брюки. «Тебя люблю» — хотел добавить он, но в голове вдруг что-то загудело, обрушивая его в темноту.
Сначала он не понял, что происходит. Но вскоре с горечью понял, что находится в лесу, в доме егеря, рядом с человеком, которого ненавидел больше всего на свете.
На губах все еще оставался вкус чужих губ, и горело тело от оказавшихся нереальными прикосновений.
Неудовлетворение сказывалось остро.
Он тяжело дышал, пытаясь унять возбуждение, и жмурился, кусая губы. Ему вспоминались теплые глаза и шершавые ладони, щекочущие живот кончики светлых волос и чувство приятной заполненности — одуряюще медленное скольжение, ласковый шепот в висок, собственное имя, сипло выдыхаемое сквозь стиснутые зубы.
От нестерпимой духоты Хибари вынырнул из-под покрывала и сразу почувствовал, как стало холодно. Но он весь буквально плавился.
Не в силах унять болезненное возбуждение, он опустил руку и сжал свой сочащийся смазкой член, хрипло простонав в свою ладонь.
Он чувствовал себя грязно, омерзительно, в своих глаза он упал ниже некуда, но ничего поделать с собой не мог.
— Да ты, черт подери, издеваешься надо мной, — послышался голос Мукуро снизу, и половицы заскрипели под его весом, когда он поднялся. — То стонешь во сне, как… то теперь… — Он выдохнул и зарылся рукой в волосы.
Хибари стиснул челюсть, перестав себя ласкать, и сразу ощутил дискомфорт — внизу все буквально перекручивало в тугой жгут. Он никогда еще так не хотел.
Мукуро сдернул с него покрывало и с силой потянул за руку, усаживая.
— Не трогай меня! — вскинулся Хибари, но тот, усевшись рядом, притянул его к себе, ложа ладонь на его пах. — Ох…
— Говоришь одно, а я вижу совсем другое, — ответил Мукуро, удерживая его одной рукой поперек туловища. Он погладил его напряженный живот и скользнул вниз, сжимая в кулаке головку, в которой ощутимо пульсировала кровь. Хибари почти повис на его руке, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в его ладонь, и глухо стонал, дрожа от удовольствия.
Мукуро терпеливо скользил ладонью по его члену, уткнувшись носом в его затылок, и сбивчиво дышал, невесомо целуя его за ухом.
Он морочился на полу, не в силах заснуть из-за дикого холода, а потом он про сон и вовсе забыл, когда услышал тихий, едва слышимый стон, а потом еще и еще. Он столько раз слышал эти звуки, когда он находился под ним, и память услужливо подкинула ему несколько горячих воспоминаний, без которых ему и так было несладко.
Когда Хибари откинулся на его плечо, Мукуро осторожно перестал его поддерживать и коснулся пальцами его губ, проникая во влажный рот, скользя по зубам.
Дошло до Хибари поздно — когда Мукуро вынул пальцы и протолкнул их в него — сразу два. Он запоздало запаниковал, подался вверх, уходя от неприятных-приятных прикосновений, и опрокинулся вперед, поддерживаемый спохватившимся Мукуро за талию.
— Стой, — почти попросил Хибари, опираясь на вытянутые руки. Внутри все смешалось: с одной стороны тело просто само выгибалось под прикосновениями и жаркими торопливыми поцелуями, а с другой — все еще яркими всполохами в голове всплывали отвратительные и болезненные воспоминания, связанные с Рокудо. — Мукуро… мм…
Когда он вошел в него, с трудом втолкнувшись до самого конца, Хибари вскрикнул. Боль ударила прямо по всему телу, отдаваясь эхом где-то в голове, и Мукуро тут же остановился.
Было до невозможности обидно, что это был Мукуро, а не тот, кого он желал больше всего.
Следующий толчок выбил из него все сторонние мысли, боль понемногу угасала и волнами накатывало наслаждение.
Мукуро держал его за бедра, раскачивая, вбиваясь нетерпеливо и резко, заставляя вскрикивать и выгибаться навстречу. Он выцеловывал его позвонки, кусал шею, и кончики его неровно подстриженных волос щекотали кожу.
Это не было похоже на секс с Дино, чтобы можно было абстрагироваться от реальности и представить именно его, это было как раз в стиле Мукуро — грубо, больно, дико.
Скрипели половицы, шкура под Хибари сбилась в непонятный комок, и он елозил локтями и коленями по плохо стесанным доскам, срывая голос в стонах и вскриках.
Мукуро пытался войти все глубже, тянул на себя неожиданно податливое тело, и его сознание медленно плыло, вспыхивая фейерверками удовольствия.
Когда он поднялся и подошел к кровати, уже тогда решил, что если ему придется взять силой, то так оно и будет, с последствиями он разобрался бы позже. Но этого делать ему не пришлось — Кея почти добровольно ему отдавался, двигался навстречу, отвечал на поцелуи, и от этого сносило крышу еще больше.
О, как он жалел, что не был более ласков раньше — он и не думал, что делать приятно другому — приятно и самому.
Почувствовав приближение кульминации, он замедлился и потянул Хибари за плечи, опрокидывая его на спину. Тот жмурился, жадно вдыхая ртом воздух, и обхватил ногами его пояс, даже не думая упираться или бить его.
Хватило одного легкого прикосновения, чтобы он кончил, и Кея обессиленно обмяк, устало глядя на него из-под полуопущенных ресниц. Мукуро сделал еще несколько глубоких медленных толчков и замер, подрагивая от удовольствия.
— Тебе не больно? — хрипло спросил он мгновениями позже, сдувая с лица взмокшую прядь волос. Собственный голос он сначала не признал.
— А тебя это когда-нибудь волновало? — выдохнул Хибари и выбрался из-под него, неприятно морщась от сомнительных ощущений внутри себя. Мукуро всегда кончал в него, и это было одно из самых отвратительных вещей в сексе вообще. Дино никогда так не делал.
Мукуро поймал его за руку и уронил обратно, сграбастав в охапку и прижимая к себе.
— Холодно. Давай проведем ночь вместе, — сказал он, стаскивая с кровати остывшее одеяло. Хибари был слишком разбит, чтобы лезть в драку, и он не стал отталкиваться.
— Это ничего не значит, — сказал он, прислушиваясь к учащенному биению его сердца. — Мне приснился Дино, вот и все.
— Да я понял. Один раз побыть кем-то другим не страшно, — легко ответил Мукуро, поглаживая его пальцами за ухом. Это действовало усыпляюще.
Хибари сонно моргнул, разглядывая пуговицу перед собой на рубашке Мукуро, и поежился от мазнувшего по ногам холода. Мукуро обнял его сильнее и надежно прикрыл покрывалом, отдавая и свою часть.