Понемногу стало теплее. Мукуро слегка расслабился, задремал, и сквозь полусон услышал тихое «спасибо».
Хотелось спросить, за что именно, но, зная Кею, ответа он бы все равно не дождался. Да и Мукуро был уверен, что благодарили его не за то физическое тепло.
***
Он помнил Рассиэля. Каким он был до и в начале правления, каким стал в конце, и не видел ничего общего с Бельфегором.
Бел, искренне веселясь, разгладил топорщащиеся волосы и улыбнулся.
— Так больше похож? — насмешливо спросил он. — На самом деле было забавно слышать твои слова на коронации. «Твой брат был замечательным правителем, а ты дерьмо!» А сейчас есть, что сказать, Джессо?
— Где Расиэль? И когда ты…
— «Ты»?.. — передернуло Бельфегора, и его улыбка угасла в одно мгновение. — Ты говоришь с королем, говоришь о короле, поэтому не смей фамильярничать.
Виллани нерешительно стоял между ними, держась за эфес меча, и ожидал приказа. Вайпер стояла поодаль, опасаясь попасться под руку, и с досадой наблюдала за происходящим. Она ценила Джессо, как часть светской жизни, ценила его вклад в развитие науки, и ей было по-настоящему жаль, что за неумение находить правильных друзей он должен поплатиться.
— Ты сам как думаешь, где мой брат? — склонил голову к плечу Бел. — После войны за престол, после смерти нашего «любимого» дядюшки, кто должен был стать королем? Я, Расиэль? Или, может, Расиэль — это я, но просто сошел с ума и воображаю невесть что? Как думаешь, кто я? Младший или старший из близнецов?
Бьякуран мрачно молчал, не сводя с него глаз. Его не волновал Виллани, угроза жизни или здоровью, он просто хотел вцепиться этому наглому мелкому ублюдку в горло и разорвать его в клочья.
— Мой брат, кем бы я ни был, умер во время войны. Может быть, его убил даже я, потому что я помню только свои руки в крови и свое тело у своих ног. Конечно, тело было не мое, но смотрел я на него, как на свое отражение, — улыбаясь, произнес Бельфегор. — Я думал: «Бедный мой брат, так рано умер, никто его не запомнит», и решил отдать ему дань уважения. Все запомнят его в истории, как благородного короля Расиэля, который держал своего младшего брата-самодура в ежовых рукавицах. Разве моя братская любовь не прекрасна? — довольно спросил Бел. — Великий король Расиэль и принц-разрушитель Бельфегор… звучит-то! Ну, за исключением того, что и первый, и второй — я.
— Да ты же болен, — с отвращением фыркнул Джессо. — Нет, я, конечно, знавал психов, и немало — сам из их числа — но ты… Это просто за гранью. — Он указал на окно, зло стискивая зубы. — Я выйду отсюда, я расскажу людям о том, как ты бесчинствуешь, я обращусь к ордену сопротивления, ты подохнешь как последняя тварь — это я тебе обещаю.
Бельфегор свирепо скривился и кивнул Виллани:
— Он твой.
Ренцо с силой оттолкнулся от пола, вытаскивая из ножен меч, но Бьякуран, в мгновение преодолев расстояние между ними, схватился за его руку, не давая обнажить оружие, и высокомерно усмехнулся, глядя ему прямо в глаза.
— Ты, может быть, и самый лучший солдат в королевстве, но вот вряд ли сильнейший человек. — Он ударил его ладонью в подбородок снизу вверх и, когда тот отшатнулся назад, оглушительно клацнув челюстью и выпустив из рук оружие, метнулся в сторону Бельфегора.
— Ваше Величество!.. — в панике воскликнул Виллани, кидаясь следом, но Бьякуран пролетел мимо, ускользнув от неловкого выпада не успевшего отреагировать Бела, и схватил Вайпер.
— Стой! — закричал Бельфегор, увидев сверкнувшее у ее горла лезвие. — Даже не думай об этом, Джессо.
— Я уйду отсюда живым, «Ваше Величество». Если вы, конечно, хотите видеть вашу невесту живой.
— Ты грязный выродок! — разъяренно воскликнул Виллани, жалея, что на нем парадный легкий доспех, на котором крепления для порохового оружия просто не было. Мушкет бы ему пригодился. — Ваше Величество, если он уйдет…
— Я прекрасно понимаю, что в этом случае произойдет, — процедил Бел, прожигая взглядом Джессо. — На что ты надеешься? Думаешь, что сможешь сбежать от меня?
— «Надеюсь», «думаю»… Я в этом уверен. Не только сбегу, а убью тебя. Или, по крайней мере, поспособствую твоей смерти…
Бьякуран замолчал, почувствовав, как трясутся плечи Вайпер, сжатой в его руках. Она вдруг разразилась таким хохотом, что казалось, будто она сошла с ума.
— Я все думала, какой ты умный, Джессо, но ты все-таки такой идиот! — Она, насколько смогла, повернулась к нему, и ее лицо действительно выражало искреннее веселье. — Ты думаешь, что сейчас с моей помощью сможешь сбежать? Да ты в ловушке, дурачок. Убьешь меня — и тебя в ту же минуту разорвут на куски, не убьешь — будешь стоять здесь с мечом у моего горла бесконечно, потому что никто не пойдет у тебя на поводу.
— Прямо мои слова украла, — покачал головой Бел, улыбаясь. — Ну, твои следующие действия, Джессо? — Он прошел к окну, снисходительно разглядывая прогуливающихся по саду гостей. — Знаешь, я не стал бы раскрывать тебе всю свою подноготную, если бы не был уверен в том, что ты замолкнешь навсегда. Ты не умрешь — это было бы слишком расточительно и скучно — но болтать не сможешь, я тебе это обещаю. А после этой твоей выходки с Вайпер — МОЕЙ невестой — я сделаю тебе так больно, что угроза лишиться рук и ног покажется тебе наилучшим исходом.
— Даже не будете вести со мной переговоры?
— А зачем? Ты ее не убьешь — она твоя гарантия, а я просто буду сидеть и думать, как выйти из ситуации без жертв с моей стороны. А навстречу идти тебе… ты сам понимаешь, как смешно это звучит? Король идет навстречу изменнику, пф-ф-ф…
— Ладно, я тоже никуда не тороплюсь, — легко согласился Бьякуран. — Хорошо, что я сытно позавтракал, смогу простоять достаточно долго, пока вы не потеряете бдительность, и я не порежу вас на ремни.
— Какой ты веселый человек. Надейся, время у тебя есть.
Бел сел на подоконник, задумчиво глядя на сохраняющую внешнее спокойствие Вайпер. Он понимал, что на самом деле она до смерти напугана, вот только не признается в этом никогда. Надо было что-то придумать, да так, чтобы и ее спасти, и Джессо к руками прибрать.
Но, если что-то пойдет не так, то, наверное, придется позволить ей умереть.
Жаль.
Он взглянул на Виллани. Тот стоял, угрюмо разглядывая Джессо, и даже не старался вытереть кровь, стекающую с уголка рта. Обычно, в таких ситуациях, у него в голове появляется миллион планов, он фонтанирует идеями, предположениями, и выглядит донельзя самоуверенным и удовлетворенным.
Сейчас он выглядел совсем иначе.
— Ты рад? — спросил Бельфегор. Виллани вздрогнул и перевел на него взгляд.
— Я прошу прощения, — поклонился он. — Моя слабость позволила этому преступнику занять доминирующее положение.
— Я не о том тебя спрашивал, Ренцо. Повторяю: ты рад?
— Чему, простите?
— Тому, что Вайпер может умереть? Ты же ее не любишь, верно?
— Мои чувства не отражаются на моей работе. Я обязан ее защищать.
— Ты ответишь на мой прямой вопрос или нет? — процедил Бел, которому надоели эти увиливания от ответа. — Ты рад или нет?
Виллани поднял на него абсолютно спокойный взгляд.
— Да, рад.
— Хах… у меня на твой счет смутные сомнения, — протянул Бельфегор. — Ревнуешь?
— Вовсе нет, — улыбнулся Ренцо. — Просто считаю, что вам не нужна корыстная женщина.
— Спасибо. Ничего, что я здесь? — крикнула Вайпер, прекрасно слышавшая весь разговор.
— Для меня ты лучшая, — смешливо бросил Бел, послав ей воздушный поцелуй.
Бьякуран напряженно следил за их поведением. То, что они вели себя так спокойно и непринужденно, безумно действовало на нервы и напрягало. Они были уверены в том, что одержат победу. Они не сомневались в своих силах, и это даже несколько оскорбляло. Таким униженным Бьякуран уже давно себя не ощущал. Это даже перекрывало медленно подбирающийся страх.
— Плохие у тебя друзья, Джессо, — сказала ему Вайпер. Он подтянул ее к окну, чтобы внимательно изучить окрестности. — У тебя нет шансов.
— Миледи, прошу вас замолчать. Моя искренняя нелюбовь к женщинам сейчас просто зашкаливает.