— Мукуро, заканчивай!
— Не умирай. Я прошу только об этом. — Он сжал его ладонь, зажмуриваясь до цветных пятен в глазах. Ему так не хотелось уходить. Почему именно сейчас? Когда Кея улыбался и шутил, когда только появился какой-то проблеск надежды, когда… они могли бы стать «мы». — Я люблю тебя.
Бьякуран нетерпеливо огляделся, уже отчетливо слыша звук копыт скачущих лошадей. Время было на исходе. Он дернул Мукуро за плечо, с силой оттянул его от Хибари и толкнул впереди себя. Неуклюже переставляя ногами и бессмысленно уставившись в землю, он все же послушно двинулся в нужную сторону.
— Боже, Мукуро, приди ты уже в себя! Помоги мне, я один не справлюсь. — Поняв, что слова бесполезны, Джессо обнял его и уткнулся носом в его плечо. — Давай же, не оставляй меня. Если мы сейчас не уйдем, то нас прикончат повстанцы, а это даже страшнее, чем попасться в лапы к Бельфегору. Если ты решил сдаться, то и мне тогда нечего стараться выживать, потому что кроме тебя у меня ничего больше не осталось.
Бьякуран даже и сам не понял, насколько он устал. Все это — разговор с королем, побег, встреча с Мукуро, ранение Хибари — произошло так быстро, что голова шла кругом. Он будто целую вечность проскитался, скрываясь от солдат.
Он бы все отдал за то, чтобы вернуть мирные веселые дни, что он проводил в компании друзей. Когда не было сумасшедших чувств, душевных терзаний и тяжелых мыслей о том, как сложится дальше твоя жизнь.
— Прости, — вздохнул Мукуро, похлопав его по руке. — Давай поспешим. Нам нужно в город… теперь уже до темноты.
— Отлично! Ты не представляешь, какая глыба свалилась сейчас с моих плеч.
Мукуро натянуто улыбнулся, беспокойно оглянулся назад и тряхнул головой. Позади слышались негромкие голоса и ржание лошадей — повстанцы, как и ожидалось, остановились.
Пальцы все еще слипались от застывшей на них крови, и в груди тяжело и медленно билось сердце, словно вот-вот остановится. Его отчаянно тянуло назад, хотя все уже было решено.
Слова Бьякурана напоминали его собственные, и это заставляло проникаться вложенными в них чувствами. Сейчас… они как никогда понимали друг друга.
— Кто добежит последним, тот дотрагивается до лошадиного навоза, — весело произнес Джессо, хотя в его глазах не угадывалось ни искры смеха.
— Не нужно. Просто бежим.
Бьякуран кивнул, мгновенно становясь сосредоточенным и серьезным. Он попытался сгладить атмосферу, но им обоим оказалось это не нужно.
Мукуро шумно выдохнул и рванул первым. Не оглядываясь, чтобы не было соблазна вернуться. Теперь у него был только он сам и друг, ради которого стоило продолжать бороться.
***
Ему казалось, что он падает в пропасть, дно которой пугало своей чернотой и зияющей пустотой. Было чудовищно жарко, по телу словно ползали скользкие слизни, а вокруг горла все сильнее стягивалась удавка. Сознание медленно покидало, тело становилось легким, и это было такое приятное чувство, что хотелось улыбаться. Ощущение падения прекратилось; казалось, будто он парил.
А потом все резко оборвалось.
Внутри все жгло, в груди больно давило и вернулось чувство нехватки воздуха. В ушах заложило: словно разом кричала сотня человек, а в венах забурлила кровь, как расплавленное железо.
-…е надо! — доносилось до него издалека сквозь скрежещущий шум и грохот. -…дите…оды…быстро! — последнее слово взорвалось в голове, причиняя неимоверную боль. — Боже, держите его!
Хибари отбросил от себя человека, давившего ему на плечи. Незнакомые лица, темнота, горький запах лекарств, гул голосов и адская боль — все, что он видел, слышал и чувствовал. Его чувства словно обострились в несколько раз, спутывая все мысли и разрушая самообладание.
— Где… я?
— Вы в лагере ордена сопротивления, господин Хибари.
— Какой я тебе господин, — рассеяно ответил он и потом только до него дошел смысл сказанного. — Мне надо уйти.
— Дайте морфий, — потребовал один из голосов, и от одного большого комка отделилось цветное пятно.
— Нет, дайте мне уйти, я не могу…
Глаза закрывались сами по себе, и в теле снова появилась приятная легкость; ушла боль.
Хибари пытался держать веки открытыми, медленно моргал, с хрипом глотая ставший тяжелым воздух. Он поднял руку, но схватил лишь пустоту, а потом в очередной раз провалился в темноту.
***
Бьякуран критично оглядел одежду, разложенную на земле, перевел взгляд на Мукуро и снова на одежду.
— Полагаю, идти нам смешиваться с толпой голыми тоже не вариант? Хотя мне кажется, что даже так мы быстрее смешаемся, чем в этой одежде.
— А если дойти до океана и простирнуть ее?
— Мне? Стирать? — Джессо посмотрел на свои руки и показал их Мукуро. — Ты видишь? Видишь мои белые ухоженные руки? Я и одной рубашки нормально не ополосну, не говоря уже о штанах и прочем.
Мукуро запустил в волосы пальцы и прислонился спиной к дереву. Бьякуран в одном исподнем грустно осматривал свое тело, всё в синяках и царапинах.
— В лесу мы тоже не можем провести много времени, число патрулей все увеличивается. И ночи ждать тоже нельзя: город опустеет, и через ворота нам выход заказан.
— А если попробовать пройти через катакомбы? Вряд ли их патрулируют, а если они и охраняются, то скрываться там намного легче.
— Нет, мы заблудимся. Там очень много разветвлений. И нам повезет, если мы не наткнемся на больных чумой и сумасшедших, которых там пруд пруди.
— Ну тогда остается лишь один вариант: нужно найти двух людей и отобрать у них одежду.
— Да, только это нам и остается. — Мукуро принялся натягивать на себя свою чумазую кофту. Бьякуран нехотя последовал его примеру. — Если повезет, то, может, раздобудем доспехи стражи.
— Это было бы просто замечательно, но, увы, невозможно. У нас, кроме твоего затупившегося ножа, ничегошеньки нет. — Про взрывчатую смесь у себя в кармане он решил умолчать. — Что мы будем делать?
— Мы же только что решили.
— Нет, я… в целом. Что будем делать, когда выйдем за ворота?
— Отправимся в родовое поместье возле моего графства.
— Нет, Мукуро. Что мы будем делать в жизни? Вообще?
Мукуро замер. У него было много планов еще сегодня утром, но теперь… У него не было мыслей насчет будущего, да он и не хотел даже об этом задумываться. Все равно он знал, что отныне его жизнь потеряет все свои краски.
— Я не знаю. Что-нибудь.
— Мы можем воспользоваться информацией о Бельфегоре… или Расиэле. О ком-то из них. Я уверен, что есть лорды, которым не понравится то, что я узнал, а если заручиться поддержкой одного из герцогов…
— Меня это не интересует. Я хочу оборвать все связи с высшим светом, я от него устал.
— Но речь идет не обо мне или о тебе, тут дело касается всего королевства. — Бьякуран накинул рубашку и поморщился. Пахла она не привычным ему нежным пряным ароматом, а потом, кровью и гарью, что не прибавляло очков его настроению. — Он же развязывает войну с союзниками. Это тоже поможет нам в переговорах с аристократией. А когда мы наберем достаточно сторонников, можно попробовать объединится с орденом Каваллоне, и тогда ты снова встретишься с Хибари.
Мукуро наконец-то соизволил обратить на него внимание.
— С чего бы повстанцам сотрудничать со знатью, которую ненавидят?
— Да потому что то, что творит наш якобы «правитель», не идет ни в какое сравнение с теми мелкими обидами, что они таят против нас… их. Ты понял. А Каваллоне не глупый — я это понял после разговора с ним, так что я почти уверен в том, что он примет предложение. Хибари тоже возьмется — вот в нем я уверен на все сто.
Мукуро долго молчал, прежде чем ответить.
— Мы поговорим об этом позже. Пока что нам еще предстоит выйти из города.