— Пусть едет к южным воротам.
— Я так и сказал, но… вы посмотрите на его клячу, он до южных только к ночи и доедет.
Некоторое время царила тишина, а потом зашевелились мешки, едва не заставив Мукуро запаниковать. Кто-то ворочал их, закидывая его еще больше, а потом послышался тихий скрип и лязг латных доспехов.
— Одни мешки, — недовольно произнес стражник, чихнув. — Думаю, его можно пустить, какая угроза нам от старика.
— Спасибо, юноши, бог вам воздаст.
— Езжай, дедуль, да побыстрей, нечего тут распинаться.
Телега тронулась, и Мукуро перевел дыхание. Сдвинуть с себя мешок он осмелился лишь спустя некоторое время.
Он лежал, раскинувшись на рассыпавшемся зерне, и все еще не мог поверить в то, что находится за пределами столицы, ставшей для него своеобразной клеткой.
— Спасибо, — произнес он, сев и глядя на удаляющиеся сверкающие крыши дворца. Старик хмыкнул, но промолчал. — Я вам заплачу, обязательно, только подождите немного.
Телега остановилась, старик совсем по-молодецки спрыгнул с лошади и на глазах удивленного Мукуро, станцевал какой-то странный залихватский танец.
— Я в молодости был еще тем пройдохой, — самодовольно прокряхтел дедок и схватился за спину, присаживаясь на колесо телеги. — Приятно было снова ненадолго почувствовать себя молодым. Хотя те солдаты были со мной очень добры, и мне немного совестно, что я им соврал.
Мукуро соскочил на землю и с наслаждением размял плечи.
— Ну я поехал на рынок, — махнул рукой старик, залезая на лошадь. Мукуро ему помог подняться. — Раз уж я тебя все равно вывез, скажи еще раз: ты точно не убийца?
— Я… мой ответ вам не понравится.
Старик кивнул и, погрустнев, отвернулся, натягивая поводья.
— Я заплачу вам…
— Не стоит. Разве что только за помидоры, — глухо ответил он и медленно тронулся с места.
Мукуро проводил его взглядом и, чувствуя себя почему-то мерзко, двинулся к виднеющейся невдалеке деревушке, сойдя с дороги и скрываясь в пролеске.
Быть может, он еще сможет нагнать Бьякурана.
***
Ирие напряженно молчал, вперив взгляд в исчерканную карту, на которой был наглядно отображен нехитрый план их побега из столицы.
Он приблизительно высчитал, какова вероятность того, что они все выживут при переходе границы, и с каждой минутой процент падал все ниже и ниже. Он слышал, как шепчутся революционеры, обсуждая изменения в Каваллоне, буквально видел все их зародившиеся сомнения и страх, до этого момента удачно заглушаемые фанатичным восхищением лидером. От ушей Аниты это тоже не укрылось, и она встревожено вслушивалась в пока еще робкий ропот.
— А… где Хибари? — спросил Ирие, собравшись с духом. Он надеялся поговорить с ним, когда тот очнется, и узнать о Бьякуране… хотя он и не знал, зачем ему это теперь.
Дино нахмурил брови, замявшись, и неловко улыбнулся.
— Ты все вспомнил? — вскочил Ирие, выронив из рук карту, и Каваллоне бешено замотал головой, прижимая к губам палец и нервно оглядываясь.
— Анита мне все рассказала. Не кричи больше так, пожалуйста, люди и так волнуются.
— Прости… Значит, твоя жена рассказала тебе о… о…
— …о том, что я спал с другим мужчиной — да, — совершенно неуместно рассмеялся Дино и тяжело вздохнул, потирая затылок. — Я не знаю, как вляпался во все это… прости, дерьмо, но я постараюсь расхлебать его без особых потерь… Пока, вроде, все идет удачно.
Ирие беспокойно поерзал. Сказать ему? Он словно не видит, не слышит и не чувствует настроение в спешно свертываемом лагере. Как можно не заметить натянутость обстановки и подозрительные взгляды?
Дино подобрал карту и растерянно уставился на нее, напряженно морща лоб. Кажется, он ни черта не понимал во всех этих «каракулях», что старательно вырисовывали Ромарио, Анита и сам Ирие, обсуждая план отхода.
— Эй, Дино! — окликнул его один из повстанцев. — Мы все собрали, только не знаем, что делать с пленными. Мы узнали от них все, что нам нужно.
— А… ну, если они нам больше не нужны, то можно их отпустить.
Мужчина тупо смотрел на него с мгновение и на всякий случай переспросил. Каваллоне, почуяв неладное, почти беспомощно огляделся в поисках помощи, но поблизости никого, знавшего о его проблеме, не было: Анита помогала семьям с детьми, Лука устраивал в повозках тяжело раненных, а Ромарио был по уши в подготовке более опытных бойцов к сопровождению людей в новое убежище. Ирие бы мог помочь ему, но почему-то ему не хотелось: наверное, он просто был возмущен тем, как Дино легко смирился с потерей Хибари, на которого чуть ли не молился. Дело было вовсе не в том, что ему было обидно за Хибари — он его почти не знал — а в отношении. Пусть он забыл, пусть шокирован, но чувства ведь не обманешь, а его чувства казались сильными и едва ли не на грани сумасшествия, а тут… такой финал.
— Делайте то, что и всегда, — нашелся все-таки Каваллоне и ободряюще улыбнулся. Мужчина кивнул и повернулся в сторону:
— Слышал? Режь им глотки!
— Что?! Н-нет, какие «режь глотки»? — пораженно воскликнул Дино, схватив его за локоть и не давая тем самым уйти.
— Но… разве ты не сам сказал только что? Мы же всегда так делаем. Нахрена они нам нужны?
Дино медленно отпустил его, все еще изумленно глядя на него, и даже не заметил, как смолкли голоса, и все стали прислушиваться к их разговору.
— А мы не можем просто отпустить их?
— Чтобы они выдали нас?
— Мы же уходим.
— Да, но они знают, сколько у нас примерно человек, они видели наше вооружение и наверняка подслушивали… Эй, ты же сам говорил!
— Это… это я вам сказал… резать им глотки?
— А ты не помнишь? — удивленно вскинул брови мужчина, и Дино замялся.
— Знаешь, столько всего происходит — и не упомнишь, — с сомнением ответил он, выглядя так подавленно, что стало его даже жаль. Если вспомнить, что о нем говорили Мукуро и… Бьякуран: об изменениях в характере, о бывшей бестолковости и излишнем альтруизме, то можно было представить, каково ему сейчас. Очень и очень нехорошо.
— Просто говорил, чтобы мы избавлялись. А однажды, помнишь, подвесил их на дереве, чтобы пугать аристократов? — Мужчина расхохотался, и Дино, криво улыбнувшись, побрел в другую сторону. — Так мы как обычно?
— Да, и нечего спрашивать о том, что сам прекрасно знаешь, — гневно ответила Анита, вовремя появившись на горизонте. — Готовьтесь к отходу, нечего языками чесать.
— А чего это ты раскомандовалась? — подал голос другой повстанец, бросив мешок с вещами в телегу, и подошел ближе. Очевидно, это был бывший разбойник — было в нем что-то… такое, бандитское. — Я понимаю, ты жена нашего лидера, но какого черта? Я шел за Дино, а не за какой-то… женщиной. — По его интонации угадывалось, что хотел он назвать ее вовсе не безобидным уточнением ее половой принадлежности, но сумел сдержаться, видимо, из уважения к Дино. Или из остатков уважения.
— Тебя так волнует то, что я женщина?
— Представь себе. Ты кто — лидер? Кто дал тебе право помыкать нами, словно мы какая-то прислуга?
— Не выдумывай, — посуровела Анита, хмуря брови. — Оставь свои фантазии при себе и занимайся своим делом.
— А тебе почему бы не заняться своим? Иди и пеки пироги или поищи грязное белье на постирушки, а мужчины тут сами разберутся.
— Эй, подбирай слова! — разозлился Дино, загораживая собой жену. «Бандит» усмехнулся так, словно его окружают идиоты, и он смертельно от этого устал.
— Ладно. Поговорим о тебе. Повторюсь: я шел за тобой, а не за мужиком, который прячется за юбкой своей женушки. Последние несколько дней она здесь всем заправляет, а это мне очень не по душе, лидер.
— Я с этим разберусь, — сухо ответил Дино, и мужчина расхохотался.
— Ты? Я в этом очень сомневаюсь. Что с тобой произошло после арены, а? Хотя… нет, что с тобой случилось после того, как ты пообщался с Хибари Кеей, из-за которого, черт возьми, половина наших полегла в сраных Казематах! Так ты прояснишь? Даже полудохлый ты отдавал указания и командовал, будто живее всех живых, а тут подлечился и стал как мышь — и слова не выудишь, писк один. А пока ты в углу прячешься, твоя женушка тут всем заправляет. Женщина! Твою мать, да мне мама никогда не указывала.