Мукуро усмехнулся и приподнялся. Пока все почти по-старому. Неужели Хибари очнулся от вчерашнего коматозного состояния, в котором он просил не причинять ему больше боли, и все вернулось на круги своя?
- Просто, чтобы проверить, - сказал Мукуро непонятно для чего и притянул к себе Хибари, обхватив его затылок ладонью.
Он целовал его сотни раз, но никогда прежде не испытывал такого волнения. Он не мог унять дрожь в руках, и казалось, будто это отдается биение сердца. Что будет? Он его оттолкнет? Ударит? Мукуро мягко коснулся его губ и отстранился, закрыв глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. Нежности никогда его не интересовали, он любил и упивался властью, во всем, даже в отношениях. Собственно, отношений, помимо постели, у него никогда и не было, поэтому то, что происходит сейчас, то, что он сейчас чувствует, - все было для него ново и удивительно захватывающе.
Хибари не оттолкнул его. Не ударил. Даже не передернул плечами. Мукуро смотрел в его глаза и не мог поверить, что в них нет отвращения или затравленности, как бывало уже однажды. Он смотрел на него спокойно. Не безмятежно и не умиротворенно, а именно что спокойно. В глубине глаз еще искрилась ненависть, но совсем другая, не такая яркая и всепоглощающая, скорее похожая на привычку. Хибари осторожно погладил его по плечу. Так гладят диких животных или бродячих собак – настороженно, опасливо, несколько неуверенно. Он не передумал. Он действительно прекратил сопротивление. Мукуро перехватил его руку и прижался губами к запястью, там, где проходила тонкая полоска стертой кожи. Вседозволенность, которую подарил ему Кея, опьяняла, дарила терпкое чувство свободы в выражении эмоций.
- Твоя покладистость удивляет, - улыбнулся Мукуро. Ему не хотелось тратить время на разговоры, но если бы он не открыл рот, то точно сошел бы с ума. Еще больше, чем сейчас. – Но безусловно радует.
- Радуйся. Пока что, - сухо произнес Хибари, отводя в сторону взгляд.
- Буду, - коротко ответил Мукуро, водя ладонями по его груди под тонкой тканью халата. Он снова поцеловал его, на этот раз задержавшись на его губах чуть подольше.
Хибари удержал его сам. Вдохнул, словно перед прыжком в ледяную воду, и подтянулся к нему, прижимаясь грудью к его телу. Мукуро с удовольствием ответил, зарываясь пальцами в темные жесткие волосы, и скользнул языком в приоткрывшийся рот, углубляя поцелуй. Под его рукой едва ощутимо вздрогнули и напряглись плечи, но отстраняться Кея не стал, наоборот, обхватил ладонью его затылок, прижимая сильнее, ближе, еще ближе. Они оторвались друг от друга только, когда дыхания стало не хватать. Замерли, тяжело дыша, и снова потянулись друг к другу. Мукуро нетерпеливо ощупывал его тело через ткань, целовал шею и требовательно теребил пояс его халата, пытаясь вслепую развязать его. Хибари обхватил ногами его бедра, откинув голову на подушку, и до боли впившись пальцами в резную спинку кровати.
Он боялся сорваться, боялся ударить его, оттолкнуть. Сознание, в отличие от тела, еще помнило болезненные укусы и синяки, и не хотело отвечать на ласки, как Хибари ни пытался абстрагироваться от неприятных ассоциаций. Ему не было приятно, он чувствовал только усталость и страх – страх потерять самого себя, запутаться в ощущениях, и ничем не вытравливаемое отвращение. Все это диктовал разум, здравый смысл и затуманенное ненавистью сознание. Тело же с охотой отвечало на все прикосновения, на все эти непривычно нежные поцелуи. Не только тело, - слух, зрение, - все предавало его, подчиняясь постыдному животному желанию. Жаркое дыхание, кипятком обжигающее кожу, влажно блестящие глаза, подернутые мутной поволокой – это захватывало все, плотно перекрывая неприятные ощущения, не давая пробиться и капли возражения.
- Я люблю тебя, - выдохнул Мукуро, с трудом отрываясь от его губ. Он не смотрит на его лицо, целует ямку над ключицами, и закрывает глаза, уткнувшись лбом в его плечо.
Он пожалеет. Через секунду, через пять минут, может быть, завтра, но сейчас плевать. В первую очередь, он сказал это для себя. Он правда любил, и никогда не чувствовал себя лучше.
***
- Сколько раненных? – спросил Дино, оглядывая лежащие прямо на земле тела.
- Больше пятидесяти, сэр, - отчеканил долговязый парень – помощник доктора, и неловко замялся, напряженно хмурясь. – Сэр, нам нужен отдых. Раненные не переживут пути, люди вымотались.
- Мы не можем оставаться на месте слишком долго, ты знаешь. Барон знал о нападении, кто знает, может, он и о лагере нашем уже в курсе, - после недолгой паузы произнес Дино, принимая из рук товарища результаты разведки.
- Мы можем уйти немного подальше, в лес, и на время схорониться там. Поймите, боевой дух почти на нуле, некоторые раненные не могут передвигаться, все очень устали. Они не смогут пройти и десятка километров.
Дино мельком прочитал бумаги: ни в одной из них нет информации о том, как барон Вэйлон узнал о точном времени нападения, да еще и размеры его стражи сильно разнились от действительности. Впрочем, Дино отчетливо знал, кто мог подсказать ему об этом, но никак не мог понять, как информатор прознал о грядущей бойне.
- Об этом не может быть и речи, Каллен, мы уходим на рассвете, передай всем, чтобы собирались.
Парень кивнул и замедлил шаг, уходя в сторону. Дино направился к своей палатке, раздумывая о произошедшем. Они едва успели убраться с поля боя, - это было первое поражение за целых три месяца череды побед. Орден завоевал невиданную популярность за помощь в борьбе против произвола местных правителей, и народу в их рядах сильно прибавилось. Как бы из-за этого единственного поражения доверие людей к их ордену не понизилось.
- Дино, ты в порядке? – Анита взволнованно посмотрела на него, приподнимаясь на своей импровизированной постели.
- Нет, я не в порядке, - излишне резко ответил Дино, тяжело присаживаясь рядом. – Извини, я не хотел. – тут же смягчился он. – Как ты?
Анита слабо улыбнулась и с нежностью погладила свой живот.
- Все хорошо, не стоит беспокоиться. Прости, что не могу ничем помочь в бою.
Дино промолчал. Он сидел, опустив голову и зарывшись пальцами в волосы. Эта ответственность не по его зубам. Он не справляется с возложенными на него обязанностями. Он не может видеть чужие смерти, то, как оплакивают своих родных люди. Как так все вышло? Он был простым фермером и посредственным управляющим на маленькой лесопилке, а потом его выдернули из привычной, теплой жизни и выбросили прямиком в ад, где каждый день приходиться скрываться от преследователей, где вечно звенит металл и слышны выстрелы, а в ноздри будто въелся запах пота и крови. Когда он решил принять на себя командование, он не знал, насколько тяжела будет эта ноша.
- Дино. – Анита подобралась к нему ближе и положила голову ему на плечо, переплетая свои пальцы с его. – Я понимаю, что тебе очень тяжело. Как никому другому. Но послушай, ты нужен им, ты нужен нам. Всем. Ты прирожденный лидер, люди тянутся за тобой, просто ты не можешь понять это.
- Я знаю. Все в порядке, я ни за что не отступлюсь. – Дино улыбнулся, чувствуя, как ходит дрожь из кончиков пальцев, и склонил голову, прислоняясь к светлой макушке виском. Он продолжил чтение докладов с уже большим воодушевлением. – Вэйлон знал о нападении. Мы попали прямиком в западню. Нам отрезали путь назад, и пришлось сражаться до последнего. Ганс умер на моих руках. Он спас свой отряд ценой своей жизни. – Дино устало потер переносицу. – По данным Кориса, Вэйлон наведывался к Мукуро незадолго до нашего нападения. Я знаю, это он выдал информацию. Только вот это показывает то, что в наших рядах завелся предатель. – Черт! – внезапно воскликнул он, отбрасывая бумаги в сторону. - Я теперь всех подозреваю. Я не знаю, что делать, смотрю на каждого, и вижу врага… Черт… Прости, милая, ты ведь не должна волноваться.
Дино поднялся, собирая бумаги, и Анита решила помочь ему хотя бы в этом нехитром занятии. Оба напряженно молчали и думали каждый о своем. Он – о том, куда им двинуться дальше, она – о том, как помочь ему поверить в себя.
- Дино… - Анита ошеломленно смотрела на лист бумаги, скользя взглядом по ровным строчкам. – Дино, посмотри!