- Я хочу, чтобы Кея был свободен. Только тогда я сложу оружие.
- Этого не будет, - отрезал Мукуро, серьезно глядя на него. - Кея – мой.
Дино вскинулся, и настороженно наблюдавший за ними издалека Бруно – тоже. Мукуро раздраженно потер переносицу. Разговаривать с глупыми людьми ему претило. Как Каваллоне не может понять, что разговор о Кее – табу?
- Твоя жена, Анита – она ведь беременна, да? Ты хочешь, чтобы ваш ребенок родился в таких условиях? Ты можешь с уверенностью сказать, что она не умрет где-нибудь в лесу, пока ты, герой, будешь драться с мелкими князьками? А младенца ты потом куда денешь? Будешь с собой таскать? Или ты надеешься, что противники пожалеют его? Вздор. Не будь глупцом. Я предлагаю вам то, чего вы не заслуживаете. Вернетесь назад, и гонения прекратятся. Вас никто не будет выслеживать, вам не придется кочевать, вы просто зайдете в свои дома, будто бы отошли всего на пару минут. Ты хочешь обречь всех на мучения лишь из-за одного Кеи?
Дино молчал. Но Мукуро был уверен, что он согласится. Дино был из такой породы людей, которые костьми лягут, лишь бы было хорошо всем. Он не был эгоистом, но Мукуро вовсе не восхищался этим, скорее наоборот: быть альтруистом в этом гнилом мире может быть только полный дурак. Вот и сейчас, вместо того, чтобы твердо стоять на своем, Дино сомневается. Он хочет угодить всем, ему жалко всех: своих людей, доверившихся ему, жену, носящую его ребенка, Хибари, в конце концов, просто потому что это Хибари. Но никогда нет такого решения, чтобы можно было помочь всем. И не будет. Потому что в этом мире всегда приходится выбирать. А если ты не делаешь выбор – кто-то делает его за тебя. Но только в этом случае погибнуть могут все. Мукуро знал, что Дино это понимает. Вряд ли отчетливо, скорее всего, просто интуитивно ощущает, что Мукуро говорит правду. Понимает, что такого шанса больше не представится. И понимает, что снова приходится делать выбор между Кеей и кем-то другим. Но в прошлый раз речь шла лишь о двух жизнях: Аниты и нерожденного еще малыша, а теперь приходится думать о гораздо большем количестве людей, напрямую зависящих от него.
- Я не думаю, что они легко примут это.
- Согласен. Но ты ведь их лидер, ты и должен их убеждать. Нет, я, конечно, произнесу речь, но ведь зависит все от тебя. Поверь мне, Каваллоне, они согласятся, даже если ты промямлишь что-нибудь маловразумительное. Откажутся лишь те, кому некуда возвращаться. То есть, разбойники, воры и прочий сброд. Но они нам и не нужны. Вряд ли их большинство.
Дино молчал. Мукуро смотрел на него и нетерпеливо теребил пуговицу на своей куртке. Ну же, ну же, Каваллоне, решай быстрее. Кея или Анита? Хм, уже не так. Кея или прорва людей во главе с Анитой и ребенком. Явно, одна чаша тяжелее другой.
- Графство или Кея?
- Легкий вопрос. И очень наивный. Графство. Всегда графство.
Долго ломать голову Мукуро не стал. Кея хорош, но не настолько, чтобы из-за него полностью разрушать свою жизнь. Может, Мукуро его и любит, но власть он любит гораздо больше. Выбора нет, не было и никогда не будет. Слишком несоразмерны чаши весов. Это Дино, с его сентиментальностью и самоотверженностью, может бросить все к ногам великой любви и долгу, но не Мукуро.
- Я поговорю с людьми, - Дино закрыл глаза и вздохнул. Мукуро только тогда заметил, насколько изможденным он выглядит. На его плечи легла огромная ответственность, к которой Дино не был готов, которую он не хотел принимать, и от которой он желал избавиться. – Мы будем решать голосованием. Я не монарх, чтобы принимать решение за всех.
Мукуро ничего не сказал. Он просто двинулся следом, задумчиво глядя на его спину, обтянутую серой плотной курткой. Несомненно, в этой ситуации Мукуро вышел победителем, но радостно от этого почему-то не было. Он был доволен, но не испытывал восторга по этому поводу. Может, потому что почти с самого начала знал, что останется в выигрыше? Он не только остался в живых, оставил Кею при себе, но и, по сути, разрушил сильнейшую повстанческую группу, а это немалого стоит.
- Дино, как все прошло? – взволнованно спросил Бруно, и Дино устало приказал собрать людей.
- Что ты ему сказал? – спросил Хибари, поймав Мукуро за руку, когда тот проходил мимо него.
- Ничего особенного, Кея, - улыбнулся Мукуро и, опасливо оглядевшись, украдкой провел большим пальцем по его губам, - просто он снова оставил тебя мне, – он погладил его по щеке и прошел дальше, к взобравшемуся на повозку Дино. Хибари остался на месте. Мукуро не было его жаль, да и вряд ли Хибари сам себя жалел. Он ведь всегда знал, что так будет.
- Нам… можно вернуться?
- То есть, больше не нужно драться?
- Все наши старания…
Как и ожидалось, большинство было счастливо предложением. Дино внимательно разглядывал лица собравшихся, чтобы понять, каких больше: тех, кто за, или тех, кто против. На его лице все еще проступало неуверенное выражение, будто он все еще не до конца определился с выбором, но что-то менять было уже поздно.
- Эй, Дино, ты согласен с этим? – крикнул кто-то из толпы, - ты хочешь сказать, что мы сражались зазря? Для чего мы все это делали?
- Я понимаю, о чем вы говорите, - спокойно ответил Дино. - Если вы хотите спросить, согласен ли я, то я скажу «нет». Я не хочу сдаваться. Но я не один. Я не хочу заставлять вас идти за мной. Я хочу, чтобы мы решили это все вместе.
На мгновение воцарилось молчание, а затем, словно по мановению волшебной палочки, стало шумно: все спорили, кричали, что-то говорили, убеждали. Мукуро усмехнулся. Именно по этой причине появился миф о том, что правители избираются самими богами. Потому что люди не хотят, да и не могут, решать сами, им всегда нужен тот, кто сделает выбор за них, чтобы потом было кого обвинять.
- Дай мне слово, Каваллоне, - сказал Мукуро, глядя на него снизу вверх и щуря глаза от бьющего в лицо солнечного света. Дино спрыгнул с повозки, освобождая ему «пьедестал», и отошел в сторону, направляясь к Хибари, с омерзением разглядывающего галдящих людей.
Мукуро не стал вставать на повозку – там бы он был отличной мишенью для какого-нибудь смелого стрелка. Он сел на место возничего и с любопытством огляделся. Ему всегда было интересно, чем руководствовались люди, вступая в орден сопротивления. Налоги в его графстве умеренные, стража не бесчинствует, на праздниках всегда присутствуют циркачи и актеры уличных театров, землей и домом обеспечен весь работящий народ… Неужели все из-за системы наказаний за правонарушения? Не иначе как с жиру бесятся.
- Послушайте меня, пожалуйста, - начал он нарочито негромким голосом. Как ни странно, но люди обычно вслушиваются в слова человека, говорящего спокойно и тихо. Вот и сейчас, настала такая тишина, что даже в ушах зазвенело. На Мукуро было направлено несколько сотен глаз, выжидающих, враждебных, надеющихся, заискивающих, недоверчивых. Нужно найти подход к каждой группе, чтобы завоевать расположение большинства. А это Мукуро умел. – Я восхищен вашим упорством и вашей вере…
Дино не слушал его, не хотел слушать, он просто стоял и смотрел. Не на него – на Хибари.
- Беги, Кея.
- Куда?
Одно слово, но Дино так много в нем услышал. Куда? К кому? Зачем? А что потом? Хибари бесстрастно смотрел на него, прислонившись спиной к широкому стволу дерева, и больше не проронил и слова.
- Я тебе не соврал. Я тебя не оставлю, - Дино подошел ближе, коснулся пальцами холодной щеки, улыбнулся. - Все эти люди уйдут, а я останусь, - он осторожно взял руку Хибари и погладил розовые рубцы. – Потому что я тебе обещал. Потому что я тебя люблю.
- Какая разница? – Хибари поднял голову, глубоко вдыхая почти забытый запах древесины и свежей травы, исходящий от Дино, ткнулся губами в ямку над ключицами, обнял одной рукой, позволяя ему держать вторую. – Я не хочу этого. Я много глупостей наговорил в прошлый раз, забудь об этом. Так всегда происходит, когда появляешься ты, - Кея улыбнулся. Это ощущалось кожей, угадывалось по дыханию, ведь Дино не видел его лица. – Я… - Хибари потянул его за воротник вниз, нашел его губы своими губами и отстранился, тяжело дыша.