Думай, Эдди. Думай.
Я попробовал снова потрясти рукой в наручнике. Она затекла, под ржавеющим металлом кожа уже покраснела и болела. Сколько времени я смогу так еще провести? А если у меня атрофируется рука? А если ее придется ампутировать?! Господи, Господи, что я наделал?!
Перед моим мысленным взором стали проноситься все детективные программы и фильмы, которые я видел про похищение детей и подростков. Обычно там всех силой запихивали в машину или как-то заманивали. «Эдди, никогда не подходи к незнакомцам, даже если они с мороженым! Это могут быть мошенники!». Помню, один раз я смотрел выпуск новостей, где рассказывали про девушку девятнадцати лет, которая путешествовала автостопом, а потом один раз не вернулась домой. Она сама села в машину к какому-то огромному мужику, который изнасиловал ее и убил в лесу. Помню, что все, кто обсуждал эту историю, говорили, что ее совсем не жалко — сама виновата, незачем было садиться в чужую машину.
Сама виновата…
Изнасиловал и убил…
Холодный пот прошиб меня, я почти без сил опустился на матрас. Он же… Он же ничего со мной не сделает, да? Ему просто нужны деньги… Наверняка, он уже позвонил моим родителям и назначил выкуп… Они найдут деньги… Конечно, они уже даже обратились в полицию и меня скоро найдут…
Я просидел так еще какое-то время, рассматривая грязные темные стены. Я благодарил Бога только за то, что у меня не было клаустрофобии, потому что этот подвал начинал действовать мне на нервы. Я надеялся, что здесь нет тараканов и крыс.
Нет же?..
Я попытался прислушаться к постороннему шуму. Дом явно был большой, потому что в моем доме подвал был почти в три раза меньше — просто маленькая комнатка, по размерам больше похожая на шкаф, куда отец мог только спрятать ящик с инструментами и ведро со шваброй. Здесь же можно было расположить еще несколько таких же подростков, как и я.
Я прикрыл глаза, напряг слух. Где-то капала вода, казалось, что прямо над моей головой еще скрипят половицы, но я не был уверен, что эти звуки реальны, а не плод моего больного воображения. Я открыл глаза и уставился на дверь.
Какова вероятность, что в следующий раз, когда он придет, я закричу, и меня кто-нибудь услышит? Какова вероятность, что здесь есть соседи?
Из все тех же криминальных фильмов я знал, что обычно маньяки, похищающие людей, могут быть совсем нормальными в обычной жизни и их соседи могут даже ни о чем таком не подозревать. Обычно они проводили звукоизоляцию в своем подвале, чтобы никто не слышал, как кричит жертва…
Я ведь теперь в самом деле жертва. Я даже не знаю, что ему от меня надо. Зачем он меня похитил? Какой ему от меня толк? Я не находил ответов на эти вопросы.
Итак, он достаточно худой. Явно худее меня, а я не зря несколько раз сходил с Биллом в тренажерный зал. Если бы я попросил его на минуту отстегнуть наручники от батареи, прикидываясь, что у меня очень сильно болит рука (это даже было правдой), я бы, наверное, смог его повалить и вырубить.
Но если у него пистолет?
И он сказал, что он тут не один.
А если это банда сатанистов? И им нужен кто-то для жертвоприношений? Что тогда?
Сердце липко забилось в груди, я попытался облизать губы, но язык был сухой, как и губы.
Черт, я хочу домой. Если бы я хотя бы знал, что ему от меня надо…
Он пришел спустя долгое время, когда я уже успел задремать, сваленный своими мыслями. Я услышал, как открывается дверь и на чудо попробовал пошевелить рукой. Вдруг рука во сне уменьшилась, и я смогу протиснуть запястье?
Каспбрак, ты идиот.
Я увидел его фигуру. Все та же черная одежда, придающая ему еще больше схожести с сатанистом. Как он сказал, его зовут? Ричи? Я не мог уложить в голове то, что сейчас происходит. Я молча наблюдал за ним.
Ричи прикрыл дверь на ключ, осторожно балансируя на ступеньках и нагибаясь, чтобы головой не протаранить потолок. В одной руке он держал что-то большое и мягкое, за спиной у него висел старый рюкзак в разных нашивках и значках. С такими обычно ездят на различные музыкальные фестивали. Он не может быть маньяком. Просто не может. Или я зря смотрел все эти передачи…
— Держи. Тебе пригодится.
С этими словами Ричи подошел ко мне и бросил мне на ноги старый клетчатый плед. Квадратики были выцветшими, но, по крайней мере, чистыми. Мне показалось, я уловил даже слабый запах порошка. Таким же мама стирала мои вещи. Я почувствовал, как слезливый ком подступает прямо к горлу.
— Кто ты? Что я тебе сделал? Что тебе от меня надо? Пожалуйста, позвони моим родителям, они найдут… Постараются найти любую сумму денег, чтобы…
— Я тебе сказал: мне не нужны деньги. Нам не нужны деньги.
Он отвечал будто на автомате, как заведенный механизм. Он снова присел возле меня на корточки и стал доставать какие-то вещи из рюкзака. Я смотрел за движениями его пальцев. Черные ногти пугали меня больше всего.
Он достал из рюкзака упаковку салфеток, старый поношенный свитер, такие же джинсы и кроссовки. Бросив мне все это на матрас, он поднялся на ноги. Он был высокий. Намного выше меня.
— Переоденься. Твои шмотки я должен выкинуть.
— Но…
— Слушайся, или я прострелю тебе башку.
С этими словами Ричи откинул полу кожаной куртки и во внутреннем кармане я увидел пистолет. Господи Иисусе, нет, он точно псих. Я не хотел проверять, настоящий он или нет. Я кивнул и подергал прикованной рукой.
— Ты можешь отстегнуть меня?
Ричи посмотрел на меня немигающим взглядом. Потом достал из кармана ключ от наручников и бросил мне. Но тут же достал пистолет и почти направил мне его в лицо. Я зажмурился.
— Дернешься или попытаешься сбежать — я действительно выстрелю.
— Я понял.
Так страшно, как в ту минуту, мне не было никогда. Я дрожащей рукой, с третьей попытки, попал маленьким ключиком в отверстие, и наручники с металлическим лязгом упали на матрас. Ричи даже не дрогнул. Я тут же начал растирать левое запястье. Оно чуть ли не огнем горело.
— Пошевеливайся, — грубо сказал он, не убирая пистолет.
— А ты… Ты будешь смотреть? — пискнул я, поднимая вещи. Они были старыми, но чистыми. Надеюсь, они не с мертвого человека…
— Предлагаешь повернуться к тебе спиной? — Ричи на пальце начал крутить пистолет, — давай быстрее. Я не намерен ждать.
Мне показалось, что он и сам чего-то боится. Может быть, он работает на настоящих похитителей? Я заметил, что он то и дело косится на дверь, пока я, сгорая от стыда, раздевался перед ним. Он скользил по мне равнодушным взглядом (мне хотелось так думать), и лишь на пару миллиметров приподнял бровь, когда я снял толстовку. Он не сводил с меня пристального взгляда, пока я дрожащими руками переодевался. Потом его лицо снова стало абсолютно безэмоциональным. Если он действительно не самый главный похититель, то с ним можно будет договориться….
— Вот. Спасибо.
Я осторожно сложил свои вещи. Кроссовки, которые он принес мне, хоть и были неудобными, но подходили по размеру, впрочем, как и джинсы. Ричи указал мне пистолетом на наручники.
— Давай сам.
— Но…
— Еще раз скажешь «но», и я буду общаться с тобой уже по-другому.
Мне не хотелось его злить. Единственное, чего мне хотелось — понять. Я кое-как справился со слезами и наручниками. Почему-то мне показалось, что если я буду плакать перед ним — ничем хорошим это не закончится. Я должен держаться. Стэн бы держался.
Стэн, Господи. Интересно, он уже тоже меня ищет? Наверняка. Конечно, мы поссорились, но мы ведь остались друзьями, он же не может не искать меня…
— Если будешь вести себя хорошо, то тебе тут даже понравится, — снова повторил Ричи. Он словно говорил заученные фразы. Я перестал рассматривать торчащие нитки из свитера и поднял на него голову. Он стоял надо мной, а я спиной упирался в стену. Хорошо, что на дворе был апрель — зимой я бы тут сдох от холода.
Я ведь не останусь здесь до зимы?..