Белян сидел на настиле и мастерил из прелой соломы крошечных человечков. Такими в детстве играли все деревенские ребятишки. Глупость, конечно, но больше тут всё одно нечем заняться. Человечков набралось уже больше дюжины. Он рассадил их вдоль стены.
Дважды в день пленнику приносили еду. Утром миску каши, ломоть хлеба и кружку молока. Вечером – похлёбку и сухарь. Да ещё ковшик воды. Пей, мол, сколько влезет. Но ни пить, ни есть не хотелось. Узник то ходил из угла в угол, то возился на настиле, то вздыхал, то мастерил из соломы человечков, то сызнова ходил…
Когда тишина становилась звенящей, волк, томившийся в соседней темнице, тоскливо и пронзительно выл. Тогда охотник, стороживший их узилище, злобно рявкал на оборотня, но тот лишь насмешливо отвечал:
– Не ори. Я проверяю: вдруг спишь.
А Белян старался вести себя тихо, быть учтивым и услужливым, чтоб к нему не относились, как к безумному зверю. Впусте! Эти усилия стражей не смягчили, напротив! Смирного, угодливого пленника недолюбливали. Видать, решили, что лицедействует, а сам держит зло за душой. Но это не так. Он просто хотел жить и боялся пыток.
В тот момент, когда длинный рядок пополнился ещё одним соломенным человечком, заскрежетал засов на двери темницы. Узник тут же вскочил на ноги. Время вечери ещё не настало, значит…
– Выходи! – приказал стоявший в дверях статный парень.
Белян засуетился: пригладил волосы, одёрнул рубаху и шмыгнул к выходу.
– Эй! – Охотник постучал кулаком по двери соседнего каземата и посветил сквозь решётку внутрь.
Из каморки злобно рыкнул оборотень, которому яркое пламя больно резануло по глазам.
– Не ори, – насмешливо сказал человек. – Я проверяю: вдруг спишь?
Белян прикусил щёку, чтоб не прыснуть со смеху.
А волколак лязгнул зубами и… расхохотался.
– Не сплю. А ежели девку какую-нибудь мне приведёшь испортить, вовсе скучать забуду.
– Благодарен будь, что не оторвали ещё то, чем девок портят, – ответил страж и подтолкнул Беляна к выходу, приговаривая: – Иди, иди, чего встал?
Юноша поспешно прибавил шагу.
Его вели туда же, куда и прошлый раз – в покои охотника, которого здесь называли главой. Пленник не помнил, чтоб допрежь кто-то вселял в него столь дикий ужас. Глаза у человека были как гвозди: смотрит и будто взглядом к стене приколачивает. Вот и нынче уставился, словно броситься хочет. У Беляна даже колени ослабли. Захотелось плюхнуться на лавку и сжаться там в комок. Нельзя. Не разрешали. И он стоял, жалко сутулясь.
– Я хочу знать, где нынче твоя стая и что там происходит.
Охотник глядел пристально и зло. Не собирался жалеть. Не хотел сочувствовать.
– Я… – Юноша закашлялся. – Я попробую.
Он зажмурился и напрягся. По его лицу прошла судорога усилия. А через несколько мгновений пленник открыл глаза и сказал:
– Они в Лебяжьих Переходах.
– И что там?
Белян перемялся с ноги на ногу и виновато ответил:
– Не знаю. Просто они там. И всё.
Ему показалось, будто глаза того, кого называли главой, потемнели.
– Сколько их? – последовал новый вопрос.
– Не знаю. – Белян развёл дрожащими руками. – Не знаю, господин. Я вижу очень мало. Очень. Больше может рассказать только тот, кто там был. А я… Я вижу урывками. Вокруг этого места сильная защита. Она не даёт дотянуться.
– Уведи его в мертвецкую и упокой, – равнодушно сказал глава женщине в сером одеянии, которая сидела в дальнем углу и которую пленник до сего момента не замечал.
Незнакомка легко поднялась на ноги.
– Топай, – сказала она, подтолкнув юношу в плечо. – Живее! Ну.
Белян вцепился в запястье охотнице, отряжённой вершить страшный приговор.
– Госпожа, не надо! Не надо! Умоляю! – Он бухнулся женщине в ноги. – Не надо! Я не лгу! Я правда не могу! Не надо!
В отчаянии полонянин обхватил её колени и уткнулся в них носом. Обережница застыла и перевела растерянный взгляд на главу, лицо которого было всё таким же каменным.
– Не ори! – Она дёрнула паренька за волосы. – Вставай!
– Нет! Нет! НЕТ!!! – Он так крепко сжал её ноги, что женщина покачнулась.
– А ну хватит! – Разозлившийся охотник так грохнул ладонью по столу, что с него посыпались берестяные грамотки.
Белян скорчился на полу, подвывая:
– Я всё сделаю. Всё!!!
– Ты бесполезный.
– Нет! Я… Я могу позвать того… Кто всё знает! Могу… Позвать!
Глава подошёл к пленнику.
– Ишь ты…
– Я… я позову моего вожака. Он знает… Только не убивайте!!!
Охотница в сером одеянии передёрнулась то ли от жалости, то ли от отвращения. Белян решил, что она собирается его ударить, и заскулил. Слёзы покатились по щекам.