Глава 12
Когда в мертвецкую ворвался всклокоченный Зоран, Лашта терпеливо наблюдал, как второгодки пытаются поднять покойника. Синее тело голого мужика, лежащее на полу, вяло дрыгалось, колыхалось, но вставать и подчиняться воле начинающего колдуна отказывалось. Взопревший выуч усердно бубнил слова заклинания и капал кровью на мертвяка. А тому хоть бы хны!
– Никому не выходить! – рявкнул Зоран и подпёр входную дверь ближайшим столом.
Рубаха парня была разорвана, щека оцарапана, глаза дикие, а в руке нож.
Лашта посмотрел на выуча с удивлением.
– Не выйдем, – спокойно сказал Донатос, учивший в дальней части залы своих подлетков потрошить оборотня. – Нож положи. И говори, что случилось.
– Кровосос этот, Белян, вырвался! – выпалил запыхавшийся послушник. – Ильгара об стену приложил, потом на меня кинулся… Я едва оберег успел сломать, а он уж в шею вцепился.
Услышав это, Лашта быстро кивнул выучам, чтоб отошли в дальний угол. Подлетки сгрудились у стены и теперь с тревогой смотрели на кое-как перегороженный вход в мертвецкую.
Донатос замкнул наскоро начертанную обережную черту перед дверью и спросил Зорана:
– А даром его сковать ты, дуболом, не догадался?
Послушник развёл руками.
– Попытался, но он только пуще взъярился. Ежели б Ильгар не подоспел, загрыз бы меня. Я в него вцепился и держу, а сам думаю: ну всё… сил больше нет. А он сзади…
Пока Зоран сыпал словами, Лашта повернулся к своим ребятам и прикрикнул:
– Ну чего уши развесили? Продолжаем, продолжаем… – Он кивнул на синюшного покойника.
Выуч, который до появления встревоженного вестника безуспешно пытался поднять мертвеца, сызнова начал бубнить заклинание. Только теперь запинался и потел ещё сильнее. Да к тому же то и дело обеспокоенно косился на вход в мертвецкую.
Зоран сидел на низкой скамеечке и жадно пил воду прямо из кувшина. Уф! Успел!
В этот миг в подпёртую столом створку отчаянно загрохотали. Послушники подпрыгнули, а читавший наговор испуганно смолк. В наступившей тишине из-за двери раздался звонкий голосок Руськи:
– Дядька, а дя-а-адька, ты там? Я что-то дверь открыть не могу… Дядька, невеста твоя совсем расхворалась.
Донатос выругался, стремительно подошёл к двери, сдвинул стол и за шиворот втащил Руську в мертвецкую.
Зоран тут же захлопнул тяжёлую створку, а Лашта перекрыл вход и подновил черту.
– Какая невеста? Я тебе весь зад синим сделаю! – Крефф тряс за ухо пищащего паренька. – Коли взрослый такой по подземельям шляться, так и у столба под кнутом выстоишь. Умна всю жизнь вложу!
Мальчонок скулил, привставал на цыпочки, выворачивал шею и лопотал:
– Эта лохматая в жару мечется, всё тебя зовёт. Я и прибёг! Дя-а-адька, больно ж!
Донатос отпустил Русаево ухо и встряхнул мальца, словно пыльное одеяло.
– Нечего ночами шастать!
Он бы добавил ещё что-нибудь, да позабористей, но в дверь сызнова заколотили.
– Отворяйтесь! Поймали! – раздался густой голос Дарена.
Сызнова отодвинули стол, открыли.
– Чего там стряслось? – спросил Лашта. – Как он вызверился? Я ж ему сам науз плёл…
– Да будто спятил, – ответил ратоборец. – Хорошо ещё парень Ольстов не растерялся. Но досталось ему знатно: бок подран, голова разбита.
– Ихтор с Рустой где? – спросил Донатос, направляясь к выходу.
Вой махнул рукой.
– Там. В башне. Храбреца нашего припарками пользуют.
Наузник обернулся к всклокоченному Зорану.
– К целителям бегом! – После этого перевёл глаза на Руську, распухшее ухо которого заметно оттопырилось и горело, словно головня. – А ты идём. Невесту глядеть.
Светла и впрямь металась в жару. Губы пересохли, вокруг глаз залегли тёмные круги. Горячие пальцы лихорадочно дёргали ворот рубахи, будто та сдавливала горло, заставляла задыхаться.
– Что ж за наказанье… – Донатос взял дуру на руки и велел Руське: – Сапожки её возьми, полушубок, да за мной ступай.
Мальчонок сгрёб всё, что велели, в охапку и побежал впереди: отворять двери. По счастью, пройти в башню целителей можно было, не выходя во двор, но в каменных переходах стоял такой холод, что пришлось остановиться и закутать Светлу.
Когда колдун со своей ношей на руках и Русаем в сопутчиках пришёл в лекарскую, Ихтор и Руста уже заканчивали перевязывать Ильгара. Тот ещё был заметно бледен, но не испуган, скорее раздосадован.
– А с этой-то чего опять? – не скрывая недовольства, спросил Руста. – Без неё будто дел нынче мало. Зачем приволок?
– Да уж не тебе похвастаться, – огрызнулся Донатос. – Горит вон вся, задыхается. Иль, может, ты сам к ней хотел прибежать?