— Ну, чего встали, как стадо? Продолжаем, продолжаем… — он кивнул на синюшного покойника.
Выуч, который до появления встревоженного вестника безуспешно пытался поднять мертвеца, снова начал бубнить заклинание. Только теперь запинался и потел ещё сильнее, да к тому же то и дело обеспокоенно косился на перегороженный столами вход.
Зоран сидел на низкой скамеечке и жадно пил воду прямо из кувшина. Уф. Успел…
В этот самый миг, в подпертую столами створку загрохотали отчаянно и громко. Послушники подпрыгнули, а читавший наговор испуганно смолк. И в этой тишине из-за двери раздался звонкий и просительный голос Руськи:
— Дядька, дя-а-адька, ты там? Я что-то дверь открыть не могу… Дядька, невеста твоя совсем расхворалась.
Колдун выругался, в несколько стремительных шагов достиг двери, сдвинул в сторону стол и за шиворот выдернул Руську из коридора.
Зоран тут же захлопнул тяжелую створку, а Лашта перекрыл вход и подновил черту.
— Какая невеста? Я тебе сейчас весь зад синим сделаю! — тряс крефф за ухо пищащего паренька. — Коли взрослый такой по казематам шляться, так и у столба под кнутом выстоишь. Ум на всю жизнь вложу!
Мальчонок скулил, привставал на цыпочки, выворачивал шею и лопотал:
— Эта, лохматая. В жару мечется, всё тебя зовет, я и прибёг. Дя-а-адька, больно ж!
Донатос отпустил красное оттопыренное Русаево ухо и встряхнул мальца, как пыльное одеяло.
— Нечего ночами шастать!
Он бы добавил что-нибудь ещё, да покрепче, но в этот миг в дверь снова загрохотали и на сей раз густым голосом Дарена возвестили:
— Отворяйтесь, поймали!
Снова отодвинули столы, открыли.
— Чего там стряслось? — спросил Лашта. — Как он вызверился-то? Я ж ему сам науз плёл…
— Да, будто спятил, — сказал ратоборец. — Хорошо ещё парень Ольстов не растерялся. Но досталось ему — бок подран, голова разбита.
— Ихтор с Рустой где? — спросил Донатос, направляясь к выходу.
— Там, — махнул рукой вой: — В башне. Храбреца нашего припарками пользуют.
Наузник обернулся к всклокоченному Зорану и приказал:
— К целителям, бегом! — и после этого перевел глаза на Руську, распухшее ухо которого заметно оттопыривалось в сторону и горело, словно головня. — А ты идём. Невесту глядеть.
…Светла и впрямь металась в жару — губы пересохли, вокруг глаз залегли тёмные круги, горячие пальцы лихорадочно дергали ворот рубахи, будто собственная одёжа давила девушке горло, заставляла задыхаться.
— Грехи мои тяжкие… — Донатос взял дуру на руки и кивнул Руське: — Сапожки её возьми, полушубок и за мной ступай.
Мальчонок сгреб всё, что велели, в охапку и побежал впереди, отворять колдуну двери. По счастью, пройти в Башню целителей можно было, не выходя во двор, но в каменных переходах стоял такой холод, что пришлось остановиться и закутать Светлу.
Когда колдун со своей ношей и Русаем в сопутчиках пришёл в лекарскую, Ихтор и Руста уже заканчивали перевязывать Ильгара. Тот был ещё заметно бледен, но не испуган, скорее, раздосадован.
— А с этой-то чего опять? — не скрывая недовольства, спросил Руста. — Без неё будто дел нынче мало. Зачем приволок?
— Да уж не тебе похвастаться, — огрызнулся колдун. — Горит, вон, вся, задыхается. Или, может, ты сам к ней хотел прибежать?
Руста дернул плечом, всем видом показывая, что бегать к дуре ему уже порядком надоело.
— На лавку положи, — спокойно сказал тем временем Ихтор, щупавший багровый от кровоподтека бок Ильгара. — Туда, к окну. Я посмотрю её. Руста, Зораном займись.
Донатосов выуч сидел на лавке и смирно ждал своей очереди. Потрепан он был не сильно, но лекарь все одно общупал сверху до низу, напоил какой-то гадостью, а щеку намазал жирной вонючей мазью.
Колдун тем временем устроил свою ношу на лавке, выпростал из полушубка и потрогал лоб. Горит. Горит, клятая. Как печь пышет. И воздух губами ловит, будто мало ей его.
С подоконника спрыгнула рыжая кошка, прошла по краю скамьи. Донатос хотел её согнать, но она зашипела и, вместо того, чтобы уйти, легла на грудь и без того задыхающейся Светле. Легла, замурчала…
Крефф уже протянул руку, сбросить блохастую, но Светла вдруг рвано вздохнула и открыла глаза. Взгляд у неё был отрешённый, обращённый в никуда, но горячая рука нашарила ладонь колдуна и стиснула:
— Родненький, — прошептала скаженная. — Замаяла я тебя… ты уж прости… хоть ел… нынче? Или опять… позабыл?
Она слепо смотрела мимо него.
— Ел, — глухо ответил он, чтобы прекратить жалобное лепетание. — Если узнаю, что опять без полушубка на двор…