— Звучит прелестно.
— У тебя не будет проблем, когда тебя хватятся?
Она отрицательно покачала головой.
— Родственники уже привыкли к моему многочасовому отсутствию. Мне нравится бывать одной. И они об этом знают.
Фиеро принес кофе. Люк пускал сигаретный дым, с интересом наблюдая, как его девочки играют с местной детворой, а Сэмми внимательно следит за ними. Девчушки смеялись и, похоже, со всеми подружились, словно были знакомы с детства. Спустя какое-то время Джуно начала спрыгивать с оградительного столбика с Гриди, подбрасывая его в воздух и ловя на лету.
— Ваши дети прекрасно проводят здесь время, — сказала Альба. — Сколько они еще пробудут с вами?
— До пятницы, — ответил Люк.
— К концу недели они подружатся со всеми детьми Инкантеларии, — заметила Козима. — И ни за что не захотят уезжать.
— А где их мама? — поинтересовалась Альба.
— Проводит отпуск со своим бой-френдом.
— Он симпатичный?
— В достаточной степени. — Люк старался не показать своей горечи.
— Думаете, они поженятся?
— Хочется на это надеяться. Она заслуживает быть счастливой.
— Это очень великодушно с вашей стороны.
— Нет смысла таить друг на друга злобу. — Он пожал плечами. — Нам нужно думать о благополучии наших дочурок. Их счастье превыше всего.
— У меня есть мачеха, — сказала Альба. — Я ненавидела ее, пока не повзрослела. Она была не из тех, кто мне нравился. Уж слишком резкая и активная. Но в конце концов я приняла ее. Она оказалась не такой уж плохой. Она дала самый лучший совет, который мне когда-нибудь приходилось слышать, и благодаря ему я вернулась сюда. И ни разу об этом не пожалела.
Люк вспомнил Фитцроя, и его любопытство разгорелось.
— А было ли что-нибудь, что держало вас в Англии? — осторожно спросил он.
— О да. Я чуть было не вышла замуж за чудесного человека. — Она взяла Козиму за руку. — Видите ли, я полюбила маленькую итальянскую девчушку, у которой не было матери. Мы очень сблизились. Покинув ее, я скучала так сильно, что в моем сердце образовалась пустота. Пустота, которую никто, кроме нее, так и не смог заполнить. — Козима засмеялась, услышав знакомую историю. Люк начинал понимать, почему Роза так ревновала свою кузину. — И вот, я оставила его ради тебя, Козима. И никогда не жалела об этом.
Подали мороженое, и девочки прибежали обратно, чтобы наконец полакомиться. Роза появилась с Алессандро, которого она водила к доктору: мальчик жаловался на боли в животе. Когда он увидел девочек, его глаза загорелись и боль чудесным образом улетучилась от мыслей о порции сладкого мороженого. Роза же совсем не обрадовалась, увидев, что Козима сидит за одним столом с Люком, словно была членом его семьи, однако немного успокоилась, когда Люк одарил ее очаровательной улыбкой и начал расспрашивать о сыне.
— Дети. — Роза пожала плечами. — С ними вечно что-нибудь случается.
Козима встала.
— Я лучше пойду. Наслаждайтесь мороженым, — сказала она детям. Она не посмотрела в сторону Люка, словно опасаясь спровоцировать ревность Розы. Козима отошла от столика, а он с восхищением любовался мягким покачиванием ее бедер.
Франческо появился словно ниоткуда и уверенно пошел за матерью, пружиня шаг, чего никогда не наблюдалось прежде. Они находились настолько близко друг к другу, что их тела почти соприкасались, отделенные лишь тонкой невидимой воздушной стеной, однако Козима не имела ни малейшего понятия, что ребенок, по которому она носила траур, находился сейчас рядом с ней. Словно прочитав мысли Люка, Франческо повернулся и, улыбнувшись, помахал ему рукой.
Роза нахмурилась, увидев, что Люк засмеялся.
— Над чем ты смеешься?
— Да так, вспомнил кое-что.
— Может, поделишься? — Сейчас, когда кузина ушла, она заметно оживилась.
— Не думаю, что тебе станет так же смешно, как и мне.
— А ты попытайся.
— В другой раз, — сказал он, взглянув на часы. — Мы должны идти. Девочкам пора принимать ванну.
— Да ладно, — проговорила Сэмми. — Сейчас каникулы. Так что, если разрешите, они могут лечь немного позже обычного.
— Нет. Мне тоже нужно возвращаться, — произнес он, не замечая разочарования Розы. Люк мог думать только о Козиме и Франческо. Люк знал, что она пошла в церковь, что ей нужно побыть в одиночестве, чтобы подумать, очистить голову от противоречивых мыслей, которые наполняли ее. Ощущение вины не проходило, но сейчас у Козимы появилось еще кое-что, в чем она чувствовала себя виноватой, — ее растущее чувство к Люку.