– Да сказки это… – неуверенно проговорила Еленька, растерянно глядя в глаза-бусинки мышки. Та продолжала есть булку, потешно шевеля усиками. Еленя маленько приободрилась и развеселилась. – Враки все! Не бывает такого.
– Может, и враки, – фальшиво-весело пропела нянюшка. – Ты спи, ягодка моя, спи. Свечку-то задуть?
– Сама задую, – насупилась Еленька.
Нянька сложила шитье, посеменила в соседнюю комнату, где спала в закутке на сундуке. Дверь скрипнула, закрываясь за ней. Мышка на полу вздрогнула, собралась было бежать, но передумала. Еленька сузила свои ярко-голубые глаза.
– Значит, девство мое подавай ему, пердуну старому? – сурово выговорила она. – А вот накуся-выкуси! Перетопчется, петух облезлый! Я буду не я, если до свадьбы венок свой девичий не отдам кому-нибудь. А что? – горячо продолжила она делиться вслух своими мыслями с норушкой. – От меня никто невинности не требует. Нету этого в договоре! Перины пуховые, шесть штук – есть! Корова тельная есть! Сундук с приданым есть! Жемчуга скатного десять низок – есть! А девства нету! И не дождется хрыч старый! Вон Маруша сдуру берегла свой веночек. И что? Оборотням отдали ее. Хорошо хоть Ларуся погулять успела. До свадьбы на стороне одного ребеночка прижила. Да таких и замуж берут охотнее. Не пустоцвет ведь! Отродясь за девство не держались, и я не буду. Просто хотелось, чтобы по сердцу милый был. И так Артын сколько уж склонял-уговаривал: приходи, дескать, на сеновал, кой-чо покажу тебе, ежели что, говорил, и лесенку у окошка подержу, ножку подстрахую. А я все отказывалась, – с сожалением шмыгнула носом Еленька. – Но вот теперь уж дурой не буду, свое урву перед свадьбой. Ишь ты какой, в скатерку меня закатать хочет да на стеночку повесить! – все больше распалялась Еленька. – Кровь мою выпить хочет, аспид! Да я сама ему кровь так попорчу, что рад не будет, что имя мое услышал!..
Еленька было уже опустила ноги на пол, собираясь чуть ли не сейчас идти к Артыну, брать его за грудки и требовать от него показать обещанное, но тут дверь скрипнула, и в комнату заглянула заспанная сенная девка.
– Чтой-то вы не спите, госпожа? С кем разговариваете?
Мышку, вспугнутая, дала стрекоча.
– Ни с кем, – буркнула надутая Еленя.
– Али кваску принести испить холодненького? – зевая, предложила сенная девка и огородила рот обережным знаком.
– Не хочу кваса, – Еленька сердито дунула на свечку. – Знаю, что хочу. И я не я буду, ежели своего не получу.
ГЛАВА 3. Как Еленька дары принимала
– Еленька, не опозорь! – строго выговорил дочери воевода, ворочая головой на бычьей шее. Он хотел сердиться, но у него не получалось.
Сегодня Еленька была посговорчивей, отца решила не гневать попусту. «А то еще посадит под замок, – подумала она. – А мне до свадьбы надо еще от девства избавиться». Не то чтобы Еленя так уж поверила нянюшке. Мало ли та ей сказок в жизни рассказала, но может, лучше подстраховаться? С молодой жизнью расставаться и ковриком становиться страшно не хотелось.
– Не опозорю, батюшка! – твердо сказала Еленя, поправляя на голове нарядный, расшитый жаркими узорами кокошник.
Гости не заставили себя ждать.
– Здравствуйте, гостьюшки дорогие! – закланялась-запричитала мать, сходя с красного крыльца.
Воевода молча облобызал у гостеприимно распахнутых ворот идущего впереди седобородого воина в красном плаще. Они от души похлопали друг друга по плечам и спинам здоровенными ручищами – аж гул по двору пошел.
– А вот и дочка моя младшая, яблочко золотое! – с угрозой прищурившись на дочь, сказал воевода, показывая на Еленьку, смотрящую во все глаза.
Еленя поклонилась и получила ответный поклон воина и его свиты.
– Примите, Еленира Мечиславовна, подарки от жениха вашего, Серебряного Луня, – сказал воин и сделал знак слугам стаскивать с телеги сундук.
Сундук раскрыли и стали показывать подарки. Богатые ткани: аксамит пунцовый, алтабас золотой, мех куний и лисий, украшения дорогие: серьги адамантовые, бусы из алатыря, серьги с яхонтом и искряком. Еленька старалась не показывать удовольствия от получения подарков, но пару сережек запомнила. «Как только сундучок в горницу отнесут, враз примерю!» – решила она.
– Спасибо вам, Белогор Ведиславович, – смиренно сказала Еленька и поклонилась в пояс.
«Старый-то какой!» – с тоской думала она, глядя на брата своего будущего жениха.
– И еще дар вам, Еленира Мечиславовна, – степенно произнес воин и кивнул на стоящую, смиренно опустив голову, троицу. Еленька вытаращила глаза.