Лисы пахать заставляют. Хитрые они, лисы. За всеми наблюдают, всех контролируют. Всем мозги промывают. Рассказывают кроликам о том, какое это счастье — пахать. Какая честь и геройство.
Призывают активнее плодиться.
— Вы, кролики, давайте, плодитесь, а мы тем из вас, кто на этом поприще отличится, капусты подбросим. Немного так, но всё-таки.
Но страшнее лис — волки. Эти просто жрут кроликов с потрохами. Пищевая цепочка — ничего личного. Вот только если кто из длинноухих размышлять да рассуждать начнёт — тогда да! Вот тогда он — враг! А с врагами — сами знаете как. Не просто сожрут, а постепенно. Медленно и мучительно. В назидание, так сказать. Чтобы другим неповадно было.
А то ведь додумался один! Можно, говорит, и без продолжения рода похоть удовлетворять. Не в средние века, мол, живём. Есть и контрацептивы, и извращения всякие. Зачем же малышей-то плодить, чтобы они потом так же как и мы всю жизнь мучились? А вот если кроличий род прекратится, так волкам друг друга жрать придётся.
Ну и что? Скушали бедолагу. С особым цинизмом. Больно умный! Утопист, блин!
А кроличий род никогда не прекратится. Плодятся, как те блохи. Инстинкт! Мало кто из них о жизни задумывается. Пахать надо. Потомство кормить. Да и радость в жизни только одна — кто же от неё откажется?»
— Что-то очень уж подозрительно в тему, рассказик-то, — ухмыльнулся Боб. — Уж не ты ли сам его и сочинил-то, а? Признавайся!
— Я, — улыбнулся Эндрю. — От тебя не скроешься.
— Вот молодец! — Даша обрадованно засмеялась. — Да ты настоящий писатель! Ну, никогда бы не догадалась!
— Комментировать надо? — спросил Боб, глядя на девочек.
— Да что уж тут комментировать? — Даша вся сияла от счастья. — Столько об этом уже говорили, что же тут неясного?
— Да, вот так и копаем котлован всю жизнь, — сказал Боб, обращаясь к Эндрю.
— Какой котлован? — не понял Алекс.
— Это не просто объяснить, — ответил ему Эндрю. — В этом котловане целый пласт русской культуры поместился. Боб тебе когда-нибудь после расскажет.
— Андрюша, а может быть ты и стихи пишешь? — застенчиво спросила Ксения. — Почитай что-нибудь.
— Ну как вам откажешь, — улыбнулся Эндрю. — Ладно, слушайте:
— Неплохо, — похвалил Боб.
Даша нахмурилась. — Опять Антоше в огород камушки. Ну почему ты такой кусючий?
— Ладно, прошу прощения, — с напускным смирением откликнулся Эндрю. — Не подумал просто. Ну, вот вам ещё:
Девочки невольно улыбнулись, а Боб даже зааплодировал.
— Вот это да! — просиял он. — Настоящая метафизика.
— А мне непонятно, — вдруг спросила Даша, — почему иметь много денег — это плохо? Ведь это значит, можно спокойно жить, не беспокоиться о завтрашнем дне. И никто не может заставить тебя делать какие-нибудь гадости.
— Правильно, девочка, — похвалил её Боб, — разумному и порядочному человеку деньги дают независимость и обеспечивают спокойную, комфортабельную жизнь. Только вот жук, которого имеет в виду Эндрю, не порядочен и не разумен. Всё, что он нахапал, досталось ему нечестным путём, это раз.
Во-вторых, ему всегда будет мало. Он не остановится ни перед каким преступлением, чтобы увеличить свой шарик в размерах.
А в-третьих, и это главное, дело не столько в шарике, сколько в самом жуке. Он ведь чувствует себя очень важным, очень умным, очень сильным. Смотри-ка, скольких лохов кинул и скольких конкурентов обошёл. К тому же у него в руках власть! Перед ним лебезят холуи и прихлебатели. Ждут от него милостей. А он может заплатить, а может и наказать. И не только провинившегося, но и невиновного. Просто под настроение. Самодур, в общем. Такой жадный, жестокий самодур с гипертрофированным чувством собственной важности.
Поэтому шарик-то — это не только денежки. Это, в первую очередь, его собственное раздутое представление о своей персоне. Со всеми вытекающими.