Я пыталась убедить себя в том, что этого не может быть. Что это моя паранойя. Однако, теперь ты видишь, что мои опасения были не напрасны. А теперь этот кто-то решил дать нам знак, что он всё о нас знает. И что, возможно, пришло время ему этим знанием воспользоваться.
— Но ты ведь никакого преступления не совершила, — попытался успокоить девушку Джеймс. — Конечно, это неприятно чувствовать слишком пристальное внимание к себе, не зная, кто и зачем тобой интересуется.
Поэтому мы попробуем обмануть твоих преследователей. Я ещё не знаю, как это сделать. Но думаю, что бояться тебе совершенно нечего. А пока надо сделать вид, что мы ничего не подозреваем, и жить как ни в чём не бывало. Даже более открыто, чем прежде, чтобы усыпить их бдительность. А потом внезапно исчезнуть.
— Ты пойми, — Моника посмотрела ему в глаза. — Я ведь не за себя боюсь, а за Тину.
Она оглянулась, но на открытом прямом участке дороги девочки нигде не было видно.
— Тина-а! — громко закричала Моника.
— Здесь я! — над досками забора метрах в двадцати появилась белокурая головка. — Ну, что ты так кричишь? — девочка мгновенно осеклась, увидев не на шутку перепуганное лицо Моники.
— Ну, нельзя же так исчезать на ровном месте. Ты что, в прятки с нами решила поиграть? И что ты там делаешь? Это частная территория. Не зря же забор поставили!
— А меня пригласили, — оправдываясь, сказала Тина.
— Ну что ты выдумываешь? — вконец расстроенным голосом спросила Моника. — Ты же не маленький ребёнок давно.
— Ничего я не выдумываю! Вот он меня пригласил, — девочка наклонилась к кому-то с той стороны забора. — Ну, иди сюда. Пожалуйста! А то они мне не верят.
За верхнюю перекладину забора уцепилась странная рука с необыкновенно длинными пальцами. Вслед за ней показалась голова с приплюснутым носом и широким ртом, почти достигавшим оттопыренных ушей. На голове красовалась нахлобученная до самых глаз техасская ковбойская шляпа.
— Он мне не говорит, как его зовут, — сказала Тина. — Мне кажется, он стесняется. Но я его и так очень хорошо понимаю, без слов.
— Добрый день! — на крыльце дома, расположенного в глубине за густой порослью невысокого кустарника, вышла молодая красивая женщина в облегающем трикотажном платье. — Надеюсь, всё в порядке? Ничего не случилось? Бенджамин, а ты что здесь делаешь? — обратилась она к Тининому новому приятелю.
— Вы не волнуйтесь, — обратилась она к Джеймсу с Моникой, — он очень умный и добрый. Ничего плохого девочке не сделает. Странно, что он вообще вам показался. Обычно он от чужих прячется.
— Ой, вы нас простите пожалуйста, — заторопилась Моника, — это не девочка, а просто пострел какой-то. Ну где же это видано, чтобы девочки по заборам лазили? — повернулась она к Тине.
— А я не сама полезла, — оправдывалась девочка, — меня Бенджамин позвал. Так? — спросила она у странного существа в шляпе.
Голова в шляпе утвердительно кивнула.
— Ты на чём там стоишь? — спросил Джеймс. Забор был выше Тининого роста.
— На камушке, — сказала девочка. — А он на руках висит. Здорово, правда?
— Вы заходите, пожалуйста, — пригласила хозяйка Монику с Джеймсом, указывая рукой в сторону ворот, находившихся метрах в сорока от места встречи. Головы Тины и Бенджамина в ту же минуту скрылись за забором.
— Меня зовут Селина, — хозяйка протянула Монике руку, когда та первой вошла на территорию усадьбы.
Из-за её спины выкатился Бенджамин в синих спортивных шароварах и белой футболке с длинным рукавом. Сделав два шага навстречу гостям, он с серьёзным видом протянул Джеймсу правую руку, которую тот пожал с весёлым любопытством.
— Это же пан троглодитус, шимпанзе? — поинтересовался Джеймс, обращаясь к хозяйке.
— Да, — ответила та, — но очень необычный. Он умнее многих моих знакомых.
Бенджамин тем временем подошёл к Монике и протянул ей руку тоже, ладонью вверх. Девушка, сохраняя серьёзность на лице, но с озорными искорками в глазах, вложила свою ладошку в длиннопалую лапу и сделала книксен. Шимп левой рукой снял со своей головы шляпу и, слегка наклонившись вперёд, прикоснулся губами к ручке Моники.
Сценка получилась настолько забавной, что Тина радостно засмеялась и захлопала в ладоши.
— Где это вы обучались манерам, сударь? — церемонно обратилась Моника к Бенджамину.