А в отношении сексуальной свободы я придерживаюсь вообще еретической точки зрения. По-моему, строгий контроль и ограничение сексуальной свободы приносило и приносит гораздо больше вреда, чем пользы. И это не только моё мнение. Многие психологи, сексологи и психиатры активно отстаивают эту позицию.
Полагаю, что я ответил на выступление нашего уважаемого клирика по всем пунктам. Возможно, мои замечания были чересчур краткими и схематичными, но круг поставленных вопросов настолько широк, что не допускает более детального анализа затронутых тем.
Мистер Коэн устало опустился на свой стул. Отец Джонатан и отец Габриэль, похоже, в бой не рвались. Заметив это, ведущий дискуссию Ник Риттер поблагодарил всех присутствующих и закончил передачу.
— Хорошие были у вас учителя, — сказал Джеймс детям, выключая телевизор.
— Послушай, Джеймс, — Моника поднялась со своего кресла, — у детей нет занятий в школе. Почему бы тебе не позаниматься с ними? Ты ведь мог бы рассказать им так много интересного. Я вижу, что эта передача их очень заинтересовала.
— Ну, я не знаю, — с сомнением пробормотал Джеймс. — Мои философские взгляды с трудом воспринимаются даже студентами старших курсов университета.
— А ты попроще, попроще, — подзадорила его Моника. — И я с удовольствием послушала бы.
— Ну, пожалуйста, Джеймс, — повисла на нём Тина. — И Вероника с Кевином хотят. Правда ведь?
Вероника с Кевином согласно закивали.
— Ну, что с вами делать? — улыбнулся Джеймс. — Придётся попробовать. Только лекций вам я читать не буду. Давайте вместе думать. Пусть каждый задаёт вопросы и высказывает своё мнение, договорились?
— Конечно, договорились! — радостно заверещали Тина. — Так ещё и интересней! Только я уже проголодалась.
— Так, давайте быстренько поужинаем, и затем откроем дискуссию, — сказала Моника и направилась в кухню.
После ужина, приготовленного Моникой на скорую руку, все с нетерпением расселись на диване и в креслах в гостиной вокруг журнального столика.
— Так что же вас больше всего интересует? — спросил Джеймс.
— Существует ли бог? — немедленно выпалила Тина.
— Ой, да разве не ясно, что всё это выдумки, — удивилась Вероника.
— Выдумки-то выдумки, — возразила Тина, — а вон сколько людей верят в бога. Попробуй-ка, докажи им, что это выдумки.
— Ну, скажи нам теперь ты, — обратилась Моника к Джеймсу, — что ты думаешь по этому поводу.
— Ничего я вам говорить не буду, — отозвался Джеймс, — потому что не хочу, чтобы вы принимали мои слова на веру. Мнение авторитета не должно влиять на ваше мировоззрение. Приобрести убеждённость можно только убедив себя самого с помощью логики и фактов. Но даже убеждённость — это ещё не доказательство. А строгого доказательства вообще не может существовать.
— Как же так, — удивился Кевин, — ведь если нельзя доказать, что бога нет, значит он есть!
— Бывают и такие утверждения, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Ведь что значит доказать утверждение? Это значит убедиться в том, что данное утверждение верно всегда, при любых условиях. И что никогда, ни при каких условиях оно не может оказаться неверным. Можете придумать пример такого утверждения?
Кевин и Вероника задумались, а Тина хитро улыбнулась.
— Я уже придумала, — тихо сказала она. — Дважды два — четыре.
— А сумма всех углов в треугольнике равна двум прямым, — поддержал её Кевин.
— Очень хорошо, — похвалил их Джеймс. — А теперь подумайте, всегда ли эти утверждения верны? Можно ли создать такие условия, когда одно из этих утверждений не будет выполняться?
— Я думаю, что дважды два — всегда четыре, — сказала Тина.
— А я не знаю, — признался Кевин.
— Твоё утверждение всегда будет верным, если треугольник плоский, — сказал Джеймс. — А вот если он нарисован на поверхности шара, сумма углов в нём будет больше двух прямых.
— А я думаю, что наша вселенная бесконечна, — вдруг словно очнулась Вероника.
— Ну, вот вам пример, который нельзя ни доказать, ни опровергнуть, — обрадовался Джеймс. — У нас для этого пока просто недостаточно знаний.
— А как же она может быть конечной? — удивилась Вероника. — Ведь если мы дойдём до конца, дальше что-то же должно быть? Не может так быть, чтобы вот до этого места что-то есть, а дальше — вообще ничего! Стоит только протянуть туда руку — и там уже что-то есть. То есть — рука.