- Попрошу Борга, чтобы он и мне сделал такую штуку, сказал Самарин. - Для разговоров с инспекторами.
Мы переезжали с яруса на ярус, переходили из отсека в отсек. Всюду кипела работа, сновали автоматы, нагруженные облицовочными плитами, а некоторые помещения пустовали - там все уже было закончено. Самарин все более оживлялся. В машинном зале, выслушивая заочные объяснения Борга, он осматривал все с жадным любопытством, какое более приличествовало бы новичку вроде Всеволода, а не многоопытному космическому волку. Я слышал, как он бормотал по-русски:
- Славно. Славно...
Греков записывал что-то в блокнотик и помалкивал.
Мы шли узким проходом между машинным залом и камерой плазмотрона - и вдруг остановились. Из люка волновода высунулись две голые ноги в теннисных туфлях. Работая ногами, как велосипедист, их владелец, повидимому, пытался вылезть на потолок. Наконец он разобрался в направлении искусственной тяжести и перестал сучить ногами. Показалась верхняя половина туловища, затем человек прыгнул вниз, мягко спружинив и вытянув из люка пучок цветных дейропластовых трубок.
Это был Всеволод. Грязный, потный, в одних плавках и синей купальной шапочке. Он оторопело уставился на нас, шумно и часто дыша.
- Привет, - сказал я и на всякий случай шагнул вперед, чтобы преградить ему путь к бегству. - А ну, поворотись-ка, сынку, - добавил я, развлекаясь.
- Оплетин? - догадался Самарин. - Вот ты какой! - Он зажмурил один глаз. - Одно у меня утешение: когда тебя произведут в пилоты, я буду попивать кокосовое молоко на берегу Маклая. Я буду посылать сочувственные радиограммы своему преемнику. Я буду смеяться сатанинским смехом, читая в газетах о твоих художествах. Что ты сказал?
- Ничего, старший. - Всеволод потупил свои нахальные глазки и принялся старательно растирать масляное пятно на животе. - Я просто откашлялся.
- Ах, ты просто откашлялся! - Самарин понимающе закивал. - А я-то, старый дурак, подумал, что ты пожелал выразить сожаление.
- Я сожалею, старший...
- Не лицемерь! Ни капельки ты не сожалеешь. Ни на вот столько! - Самарин выдернул из седого виска волосок и показал его Всеволоду. По-моему, никакого волоска не было, а был, так сказать, символический жест. - А вот я очень сожалею, - продолжал он, - сожалею, что ты по моему недосмотру попал на практику к Улиссу. Правда, я совершенно не знал тебя. Вас с Улиссом надо держать на расстоянии не менее мегаметра друг от друга. Что?
- Ничего... - Всеволод тщательно растирал пятно, размазывая все шире. Вдруг он вскинул взгляд на Самарина. - Старший, Улисс тут ни при чем. Улисс, правда, согласился показать мне этот корабль... я очень просил его... Но не более того. Я сам остался здесь, вопреки этим... указаниям...
- Ага, "вопреки указаниям"! А тебе не приходило в голову, что "эти указания", которые тебя, как я погляжу, очень стесняют, были придуманы опытными людьми, чтобы в космофлоте был хоть какой-нибудь порядок? Ты что же, и дальше думаешь поступать "вопреки указаниям"?
- Я этого не думаю, - серьезно ответил Всеволод.
- Очень мило с твоей стороны, - ворчливо сказал Самарин. - Почему у тебя такой дикий вид? Разве здесь нет автоматов для протягивания проводки?
- Автоматы есть... Просто так интересней...
Самарин оглянулся на Грекова:
- Видал? Ему интереснее протирать каналы собственным брюхом!
- Когда-то один физик точно так чистил трубу спектрографа, - спокойно заметил Греков. - Он загонял туда кошку.
Всеволод напрягся и крепко сжал губы. Я видел, что он прилагает героические усилия, чтобы не покатиться со смеху.
Тут в проходе появился монтажник в лихо сдвинутой набекрень каскетке. Он пятился спиной к нам, вытягивая из-за угла коридора толстый шланг. Задрав голову к люку, из которого вылез Всеволод, монтажник крикнул:
- Алло! Скоро ты там?
- Да здесь я, - сказал Всеволод.
Монтажник резко обернулся.
- А! - Он мигом оценил обстановку. - Попался, значит.
Я присмотрелся и узнал в нем того самого шутника, который попросил нас подержать баллон. Удивительно, как тяготеют друг к другу все непутевые парни!
- Зачем ты прятал его? - спросил я, сознавая, что вопрос, в общем-то, риторический.
- Никто не прятал. - Монтажник кинул на меня взгляд, исполненный несправедливо поруганной добродетели. - А если человеку интересно поработать, так пусть он поработает. Я так считаю. Нельзя заставлять человека играть в шахматы, если ему хочется поработать.
- Если каждый будет делать только то, что захочется, грозно начал Самарин, но тут же перебил самого себя: - Ладно, оставим это для институтов общественного мнения. Значит, так. - Он надвинулся на Всеволода и упер ему палец в ключицу. - Сию же минуту ты пойдешь под душ и приведешь себя в порядок. А чтобы ты снова не сбежал, с тобой пойдет...
- Я не сбегу, - быстро сказал Всеволод.
- Хорошо. Ровно через час изволь быть в шлюзе. Антонио, ты сможешь отвезти его на "Элефантину"?
- Конечно.
- И с первой оказией отправь его на шарик. А с меня хватит. Где это видано, чтобы начальник космофлота бросал дела и гонялся за дурно воспитанным практикантом?
За ужином Борг выставил бутылку темно-красного вина. Самарин и Греков налили себе по бокалу, а я отказался.
- Напрасно, пилот, - сказал Борг. - Это вино не опьяняет, а взбадривает. Посмотри, что написано на наклейке: "...впитало в себя всю щедрость солнца Андалузии".
- Солнце Андалузии, - повторил Самарин. - Сколько хороших мест на Земле!..
Я взглянул на него. Лицо старейшего пилота Системы выглядело необычно. На нем словно бы разгладились жесткие складки, и все морщины сбежались на лоб. Одна седая бровь поднялась выше другой. О чем он думал? Пилоты моего поколения, да и те, что постарше, вряд ли могли представить себе космофлот без Самарина. Никто никогда не принимал всерьез его воркотню о всяких там островах в Тихом океане-это было так же привычно, как учиняемые им разносы, на которые никто никогда не обижался.
Самарин медленно повернул ко мне седую голову.
- Чего ты на меня уставился? - спросил он сердито. - Не хочешь отведать хорошего вина - дело твое. А я вот выпью. Я человек старомодный и возьму вот сейчас и произнесу тост. Он поднял бокал до уровня глаз, как бинокль, и сказал: - За этот корабль. За тех, кто его сконструировал и построил.