Плод
Плод
Я ворочалась в кровати, оборачиваясь во влажную простыню, когда прозвучал сигнал будильника. Рядом никого не было.
Когда он ушел? Кажется вчера мы легли в кровать, он поцеловал меня в шею, я сразу уснула и… этот сон, настолько яркий и реальный!
Я пришла домой в шесть вечера, наполнила стакан водой и выпила залпом. Пот струился по телу. Он подошел сзади и обнял меня. Жесткая щетина впилась волосками в шею. Я обернулась.
Нет, все было совсем не так. Я пришла домой в шесть вечера, как обычно. Дверь холодильника была приоткрыта, оттуда несло пустотой. Я заглянула, чтоб удостовериться. Долго можно смотреть только на то, что не имеет содержания.
В горле пересохло, начинало подташнивать от голода и я с сожалением обнаружила, что в доме нет воды.
Что испытывают люди в пустыне? Наверняка то же, что и я в это самое жаркое за последние десять лет лето — умирают от жажды.
Я представила, как умирает от жажды тот, кто идет через пустыню.
От этих мыслей меня обдало холодом. Но холодом и не пахло. Холодом не пахло даже в холодильнике. Там пахло пустотой. Пустота пахнет песком.
Кажется тот, кто был здесь вчера или пару дней назад, умирал от любви к себе.
Он говорил о своей блестяще складывающейся карьере в Отделе Контроля.
Его слова текли и наполняли мою голову. Мне стало не по себе от мысли о расплескавшейся воде.
Шрам на его груди… он сводил меня с ума. Я спросила о шраме. Он сказал лишь, что это былые дела.
Былые дела... Это выражение он использовал, когда не хотел говорить о прошлом. Вода смывает и прошлое, и настоящее, и будущее.
- Подай мне стакан, я весь пылаю.
В холодильнике я обнаружила бутылку с замысловатой крышкой. Тот кто придумал подобные пробки, явно знал толк в пытках.
Тот кто придумал такие пробки был сущим дьяволом. Дьяволом? Откуда я знаю о дьяволе?
В детстве я читала рассказ о мальчике, который примкнул к церкви Сатаны. Но сейчас это абсолютно не имеет значения.
В дневниках бабушки то и дело упоминалось пришествие Антихриста.
Антихрист, как известно, не удостоил человечество появлением.
Я спросила, что он знает о Дьяволе? В ответ он рассмеялся. Смеялся так громко и раскатисто, будто смеется сам Дьявол.
Он стоял у окна. Его тело горело в закатных лучах.
Я попросила его отойти от окна. Я попросила его перестать смеяться. Мне стало страшно.
Я почувствовала то же, что и моя бабушка чувствовала в конце двадцатого века. Она писала об откровении Иоанна, об искушении Антония, о Флобере и том жутком старом кино - большой список которого я обнаружила в конце дневника.
Сколько прошло лет с тех пор, как я впервые посмотрела что-то из того списка? Что-то мы даже смотрели вдвоем. Даже не верится, что он настолько рационален! Что не может допустить мысли о сверхъестественном. Он безоговорочно верит в науку. Да, бесспорно, наука творит чудеса и наш мир создан благодаря... что-то я совсем запуталась.
Это был не сон. Во сне все было иначе. Золотые монеты в моем кармане. Этих монет будет достаточно, чтобы отправиться в путешествие.
Я долго ехала в поезде. За окном мелькали деревья, поля, бескрайние моря. Пожилой мужчина в форме вошел в купе.
- Вы верите в то, чего нет? - спросил он и расхохотался, как если бы смеялся сам Дьявол.
Когда он ушел, я ощутила жар. Белая рубашка пропиталась влажными темными пятнами. Через время он вернулся с наполовину пустым стаканом. Я отпила и ощутила смятение. Такое смятение может испытывать идущий через пустыню. Вдруг он находит тот заветный сосуд с водой, но вода обжигает губы.
- Ваш чай, - сказал мужчина в форме и развернул небольшой пакетик.
Глупые сны. Бесконечно глупые сны. Меня охватывает пламя в области поясницы. Я ворочаюсь в кровати. Он прижимается и целует меня в лицо. Пахнет серой и зловещим огнем.
Мне необходимо запить противный вкус серы. Я вырываюсь из его объятий, бегу к холодильнику.
Там все так же пусто, как вчера, сегодня, завтра. Там только проклятая бутылка, крышка которой придумана самим дьяволом. Едва не разрезав металлической крышкой руку, я просыпаюсь.
Подушка мокрая от пота и слюны. Наступило утро. Цифры пылают на сенсорной панели. Шесть шестьдесят шесть. Шестого июля шестьдесят шестого года родится Антихрист. Во мне бушует пламя, меня охватывает огнем. Я вижу дым. Дым без огня с сильным запахом серы. В дыму различаю мужскую фигуру - крепкое тело с шрамом на выпуклой груди.
Из шрама сочится черная жидкость, шрам источает дым. Кровь это или дым, мне не разобрать. Мне больно, меня мучает жажда, что-то рвется из моей матки наружу, в наполненный дымом мир.
Ползут танки, полыхает земля. Люди в противогазах подхватывают меня под руки и уносят прочь с поля боя. Вдали виднеется купол храма. Ортодоксальный храм, в котором крестили мою бабушку.
Дурацкий кошмар.
На утро у меня запланирован визит к врачу, после - завтрак с подругой.
Нужно попытаться уснуть и я принимаю таблетку. Живот болит так, будто бы начались схватки.
Я не знаю о схватках, но подозреваю, что ничто иное не может причинить такой боли от сильного сокращения гладкой мускулатуры. Крик вырывается из груди бумажным комком. Хорошо что он рядом, хорошо что мне есть что ему сказать. Кому?
На остановке я и еще несколько человек.
Электробус плавно спускается с высоты к платформе и присутствующие, как по сигналу, выстраиваются в очередь.
Хорошо что в автобусе есть вода. Я обезвожена и пуста.
Клиника расположена в верхней части города. Живописные виды открываются со смотровых площадок.
Мне нравилось там гулять, когда я жила одна. Теперь я бываю здесь реже. Он не любит этот район. Говорит, что в былые времена… между нами всегда возникает прошлое. Доктор отправляет меня на сканирование, ему не нравится моя матка.
Сканер елозит внизу живота пластинками и я погружаюсь в сон. Лицо доктора говорит о проблемах в моей матке. Язык непонятен, я различаю только одно слово — плод. Неужели я беременна? Во мне бушует огонь. Я не понимаю, что мне делать. Необходимо срочно позвонить и все ему рассказать.
- Доктор, а вы действительно уверены в том, что видите?
Доктор дает успокоительное - растворенная в стакане воды капсула. Залпом осушаю стакан. Кажется я не пила целую вечность. Как ощущается вечность в пустыне? Вроде бы как ты находишься в огромных песочных часах, откуда нет и не будет выхода. Голова тяжелеет и мир становится безразличным.
В такси я выбираю старинную песню Os Mutantes «Ave Lucifer». Я звоню, он появляется на экране панели. Смотрит в сторону.
- Я была у врача, кажется у меня плод.
- Да? Это окончательный диагноз?
- Меня сканировали.
- Мы можем обсудить это за ужином, в том баре, помнишь?
- Вода?
- Да, кажется неплохое место. Ты не против?
- Нет. я испытываю сильные эмоции.
- Тебе нужно успокоиться, увидимся вечером.
Его лицо исчезает.
Подруга встречает меня в кафе. Долго рассказывает о Теории Стакана с Водой. Мне кажется это скучным.
- Тот официант, он из новых. Посмотри на него, он же идеален. Зачем нужны эти вагины, члены, размножение, когда можно обходиться и без этого? Благодаря этой чертовой теории мы едва не погибли от перенаселения планеты. Органоносцы обречены, будущее за такими как он. Нас никто и не вспомнит, мы вне базы данных. Представляешь, вчера возникло желание, очень захотелось мужского общества, но ты же понимаешь как это старомодно и как сложно сейчас найти мужчину на одну ночь. Я долго думала, что со мной не так, но не смогла избавиться от мысли, что мы устаревшая модель, что мы не перейдем рубеж, останемся в прошлом. Дикие, как в тех отвратительных фильмах, где актеры только и делают, что тычут друг в друга предметами и органами, похожими на предметы. Это дико, варварски!
Она отвлекается на официанта и заказывает кофе, пристально рассматривая его красивое лицо. Он отвечает сдержанной взаимностью, улыбается лишь краем губ и уходит. Я не чувствую ничего,смотрю на подругу, жующую лист салата, кусок которого падает в наполовину пустой стакан и застывает в невесомости как плод. Вечером солнечные лучи разожгут пламя, и пустыня навсегда станет нашим пристанищем.