— И вам доброе!
Одернув вниз юбку, я поправила манжеты и неуверенно зашагала за Павлом Геннадьевичем. По пути привела в порядок свою русую косу, чтобы выглядеть как можно опрятнее и приличнее.
Сегодня мы увидим нового генерального. Я уже слышала, что его перевели к нам из Московского офиса. Верочка на прошлой неделе шепнула, что он очень суровый и «жесткий». Коллеги с Московского его очень боялись, Верочка сама с ними разговаривала. Вот так ей не терпелось, что она лично решила навести справки об Андрее Сергеевиче.
Оказавшись в конференц-зале, я встала как вкопанная и едва не стекла по стене прямо на пол.
— Это что, наш новый гендир? — Верочка, оказавшись со мной рядом, расстегнула еще одну пуговку.
Ее взволнованное дыхание выдавало ее возбуждение. И если бы там, в конце кабинета, стоял кто-то другой, я бы подумала: «Фу, как не стыдно, Верочка!»
Но там стоял он... красивый подкаченный, с широченными плечами и выразительными чертами лица. А глаза... Боже мой! Какие у него были глаза! Темные, прожигающие и выразительные.
— Проходите, пожалуйста, — пригласил нас гендиректор. Ведь мы все еще стояли и глазели на него вместе с Верочкой.
Впервые по моему телу прокатился жар. Да такой мощный, что захотелось подойти как можно ближе к кондиционеру и как можно скорее охладиться.
Усевшись на свободный стул, я слушала Андрея Сергеевича очень внимательно — его голос, такой холодный и стальной. Не сводила глаз с его сдержанной очаровательной улыбки... От него веяло властью и силой. Я боялась дышать и делала это ртом, и так тихо, что губы мои пересохли.
— Надеюсь, всем все понятно? — он прошелся взглядом по сотрудницам офиса. Так уж вышло, что на все отделение мой начальник Павел Геннадьевич до этого дня был единственным мужчиной в нашем «розариуме».
Когда мои глаза встретились со взглядом Андрея Сергеевича, я невольно заерзала на жестком офисном стуле. Комната показалась тесной. Кислород, поступавший в легкие, каким-то колючим. Будь у меня градусник, он бы лопнул, достигнув в секунду максимальной отметины.
— Сроки есть. Работа каждого из вас в этом месяце — показатель успеха всего офиса и моего в первую очередь. Так что, не подкачайте, девочки. Работаем как команда — вместе и слаженно.
— А что будет, если не выполним? — испуганно спросила редактор вечерней рубрики.
— Как что? Вы подведете меня, — он улыбнулся в ответ на ее волнение. — И всех провинившихся я лично выпорю!
Новый генеральный засмеялся, его шутку подхватили все присутствующие. А мозг одной девушки, сминавшей край серой юбки, словно плавился...
До конца дня не получалось расслабиться. Статья была написана, но вопреки восторженному мнению моего начальника, лично мне показалась скучной и неинтересной. Мой обед, на чей аромат слетелось пол-офиса, был безвкусным, а экран моего компьютера — тусклее обычного. Даже солнце в окно кабинета светило иначе и вовсе не грело — ни тело, ни душу.
Все мои мысли были о нем, об Андрее Сеергеевиче: о том, как он улыбался, как говорил, о том, как под черной водолазкой играли его выразительные мышцы. Впервые мне захотелось потрогать их, прочувствовать пальцами крепкое мужское тело и вдохнуть его запах. А в том, что он пах чудесно и по-сумасшедшему, я даже не сомневалась.
— Елена?
Услышав голос, я оторвала взгляд от монитора и ощутила пятой точкой, как кресло растворяется, уплывает из-под меня куда-то, а я будто проваливаюсь в его мягкость.
Облокотившись о косяк дверного проема, ОН смотрел на меня с интересом, но, стоило нашим глазам встретиться, тут же нахмурился.
— Увидели в экране что-то занимательное? — Андрей Сергеевич покосился на прикушенную мною губу. Стоял он так, будто был недоволен моей работой, будто застал меня на месте ужасного преступления.
Я потеряла дар речи. Он подошел ближе и взглянул в открытую мной на компьютере вкладку. А я все сидела и не шевелилась. Пах он, действительно, умопомрачительно. Кедр? Нотки цитруса? Дерево? В его запахе было что-то такое, от чего женщины готовы были броситься в безрассудство. Я-то уж точно…
— Статья? — повернув голову в мою сторону, он выглядел действительно удивленным. Настолько, что даже присел на край моего рабочего столика.— Значит, о вас говорят правду. Работа приносит вам максимум удовольствия.
Почему-то от него это звучало так странно, так пошло и так... плохо!
Он протянул руку к моему лицу. Чем ближе она приближалась, тем шире я раскрывала глаза. А когда он подхватил мой подбородок и чуть надавил пальцем, моя губа выскользнула из плена зубов.