— Вот видите, Юра… — только наставительно заметил Горчицкий, устраивая винтовку рядом со своим спальным мешком. — Правильно говорил вам Антон: не гуляйте тут без ружьишка. Видите?
— Скорей уж слышу, а не вижу… — пробормотал Юра.
— А на ночь ружье всегда кладут рядом, — продолжал объяснять профессор. — Это еще одна непреложная заповедь для человека, путешествующего в дикой местности. Надо быть готовым застрелить хищника прямо из постели. Понимаете?
— Понимаю.
— Я тоже ведь кое-что в этом соображаю! — самодовольно заметил старик. — Попутешествовал в свое время… Правда, давно уж это было.
«Ну просто со всех сторон обложили со своими поучениями!» — Юра, вздыхая, выбрался из теплого спального мешка, принес ружье и положил его в изголовье. Так добропорядочные граждане ставят на тумбочку перед сном ночничок с абажурчиком, стакан молока и кладут детективчик в мягкой обложке.
— Да не вздыхайте вы, Ростовский! — тут же встрял и неуемный сыщик. — Говорю вам, дикие звери не так опасны, как принято думать! Если вы сами не лезете на рожон, то они, скорее всего, вами и не заинтересуются.
— Правда?
— Правда.
— А если заинтересуются?
— Ну это только в том случае, если хищник, например, стал людоедом.
— Вот как? А как они, эти хищники, становятся людоедами?
— Ну обычно это происходит со старыми хищниками, потерявшими клыки. Такой зверь может счесть человека самой легкой добычей. То же самое касается и раненых зверей, которые не могут больше охотиться. Кроме того, большое искушение представляет для хищника спящий человек…
— Ну спасибо! Вы, оказывается, умеете утешить. Умеете успокоить на ночь глядя!
— Что же касается хищников, которые убивают человека не ради пищи, а беспричинно, то они нетипичны, — продолжал наставительно Королевич. — Это, в общем, аномалия. Отклонение от нормы… Так же как люди, которые совершают серийные убийства.
— Значит, все-таки случается и такое?
— Случается. Но, повторяю, это большая редкость.
— Снова утешили…
— Однако должен вам заметить, если у пары людоедов появляются детеныши, то они учат их своим постоянным привычкам.
— А откуда у вас, Королевич, такие познания, если не секрет?
— Не секрет… Дикая местность — это моя специализация.
— Да ну?!
— Представьте! Например, последнее задание, которое я выполнял, привело меня в Африку.
— И что же вы там делали?
— Представьте: партнеры по бизнесу, давние старые друзья, из тех, что не только вместе работают, но и вместе отдыхают, отправляются в экзотическое путешествие. В дикую, снова использую это определение, местность.
— Пампасы? Прерии?
— Вроде того…
— И что же?
— И вот по дороге один погибает. Потом гибнет другой… И тогда третьему приходит в голову, что в ход, возможно, запущен сценарий…
— Очередные «десять негритят»?
— Ага…
— И что, возможно, он будет следующим. В дикой местности для этого открываются, как вы сами понимаете, неограниченные возможности.
— И что же?
— Этот человек связывается с нашим агентством. И вот я догоняю компанию в Найроби. Присоединяюсь к ним… Ну и так далее. Так вот, Ростовский. Чтобы работать в таких условиях, следует знать довольно много весьма специфических вещей.
— Каких, например?
— Например, как вести себя при нападении слона.
— И как же?
— А нужно спрятаться за дерево и бросать оттуда в слона камнями.
— Здорово. И все?
— Все.
— А если не поможет?
— Поможет.
— Хотите сказать, что на себе испробовали?
— Представьте.
— А знаете, что я думаю, Королевич? — Юра зевнул.
— Ну? Выкладывайте уж…
— Я думаю, что вы все врете.
— Не слишком вежливое замечание.
— У меня вообще плохо с манерами. Я ведь всего-навсего московский мент, участковый. Но именно поэтому я и поднаторел в общении с разного рода людом. В том числе и с абсолютными прохиндеями. Может, я и не в курсе, что нужно делать, когда нападает слон… Но зато я сразу просекаю, когда мне пытаются вешать на уши лапшу.
— Но почему вы решили, что я лгу?
— По кочану… И выключайте свой фонарь, спать пора.
На самом деле Юра блефовал. Ни на какой явной лжи он Королевича не подловил. Но это был классический, чисто ментовской прием: на фиг ее, эту презумпцию невиновности! — надо с ходу обгадить человека, и пусть оттирается. Обвинить! Короче, сделать так, чтобы ему, растерянному, пришлось оправдываться. Причем изо всех сил. Вот тогда, может, что и выяснится! Юра использовал этот прием практически наобум, можно сказать, по ментовской привычке — «на автомате».