Словосочетание «осиновое гнездо» обрело в моей голове иллюстрацию, и та представляла собой удручающее зрелище. Из абстрактного нагромождения осиновых веток тянулась молодая, но совершенно дикая осина, всем своим видом давая понять, что она голодна. А мама-осина в это время пыталась ее научить заводить собственных подосиновиков…
Понимая, что именно так шарики закатываются за ролики, я решил себя отвлечь какой-нибудь песней. На мотив «Малинового вина» Игоря Николаева, не сильно меняя оригинал, я запел свой вариант:
Получилось как-то не очень оптимистично, и я поежился, представив жужжащих над головой полосатых насекомых. В общем-то, как в воду глядел…
ГЛАВА 47
Настя и ненастья
Все будет хорошо, я узнавала…
Звонка из отдела кадров Управления Федерального казначейства по Ростовской области Настя ждала с нетерпением. Она даже мечтать спокойно не могла — настолько принципиальным для ее будущего было поступление на службу в эту государственную структуру.
Обычный для ее характера оптимизм в последнее время работал со сбоями. Все потому, что зебра-жизнь подкинула Насте свою черную полоску. Давно уже подкинула. У Насти даже стало зреть и наливаться пессимистическими соками ощущение, будто пошла она через эту полоску вдоль, а не поперек. Как не ходят обычные смертные люди, далекие от мазохизма.
Началось все с того момента, когда она решила жить отдельно от матери — Ларисы Владимировны, которая, впрочем, сей факт и не очень-то заметила. Лариса Владимировна всегда была очень увлечена вопросами саморазвития и самосовершенствования и постоянно пропадала на каких-то странных курсах, тренингах и семинарах.
Ее не смущали непостоянные заработки, отсутствие мужчины и даже проблемы собственного ребенка. Для достижения цели все средства хороши. А цель у Ларисы была одна — точнее, она так думала, что одна. Она искренне хотела стать лучше и совершеннее.
Однако достижение этой цели получалось у нее как-то стабильно плохо. Конечно, если бы она порылась в своих многочисленных конспектах, то без труда убедилась бы в том, что «стать лучше и совершеннее» вообще не может считаться целью. Ибо любая достижимая цель должна быть измеримой. Иначе как вы поймете, что достигли ее?
Вот если где-нибудь в какой-нибудь завалящей палате мер и весов хранился бы эталон «лучшества и совершенства» или хотя бы была известна формула, по которой все эти зыбкости вычисляются, вся суета Ларисы Владимировны приобретала бы смысл. Тогда можно было бы рассчитать, сколько единиц совершенства приходится на каждую Ларису Владимировну ростом в один метр, весом в один килограмм и прожившую один год.
Но мама Насти, наплевав на основы целеполагания и измеримость собственной эффективности, слепо шла вперед, жадно проглатывая горы книг по психологии и эзотерике, посещая бесконечное множество курсов — от холотропного дыхания до бизнес-тренингов по сетевому маркетингу. И все бы ничего. Возможно, что и звучащие вполне по-шарлатански «Личные встречи с Небесным Ламой» могли бы принести ей какую-нибудь пользу, если бы не забывались напрочь в трехдневный срок и их место не занимали бы вебинары «Как заработать в МЛМ-проекте». А те в свою очередь сменялись следующими курсами, так и не отразившись своей теоретической частью в практической жизни беспокойной женщины.
Когда деньги подходили к концу и становилось совсем тяжко, Лариса Владимировна просыпалась от сна ненасытного до обучения разума, шла по многочисленным подружкам и впаривала тем какую-нибудь посредственную продукцию очередной сетевой структуры. Подружки покупали — из жалости. И, с болью глядя на Настю, которую неутомимая мамаша частенько таскала с собой и к подружкам, и на тренинги, совали ей ненужные вещи. И давали деньги в долг — зная, что Лариса эти деньги не вернет. Не тот человек. Не потому, что непорядочная — просто забудет.
Росла Настя неравномерно. Описывать ее жизнь нужно было исключительно зигзагами. Неровными рваными линиями. Если бы заметные характеристики человека — социальные, материальные, культурные — составлял навороченный генератор случайных чисел, он бы, познакомившись с Настей, сразу бы ее зауважал. Потому что Настя — это было нечто. Кроме явных статистических редкостей, таких как сочетание выдающегося ума и безупречной красоты, щедро политых порядочностью и человеколюбием, были еще странности.