С утренними птичками, певшими почти с четырёх часов, меня разбудил некий шум, доносившийся с первого этажа. Сперва я решила, что это соседи. Потом, вспомнила, что из у меня нет. Звуки шли с гостиной. Может это Тао, приехал пораньше? Хотя мы не договаривались на сегодня. Встав, во рту ощущался привкус вчерашнего алкоголя, который выдула сама в одиночестве, наблюдая за тем, как другие счастливые люди строят американскую мечту, и желая, когда-нибудь стать одной из них, отправилась за халатом.
Внизу явно кто-то копошился. Может быть вор, озарила неприятная догадка.
В спальне, под прозрачным колпаком, Хейден держал биту, подписанную самим Майком Траутом. Он являлся профессиональным игроком из лиги Лос-Анджелес Энджелс, на позиции аутфилдер, и был кумиром отца парня. Сам Хейден не увлекался бейсболом, ему больше нравился европейский футбол.
Нельзя было трогать столь ценный предмет, но другого выбора я не видела. Схватив тяжёлую биту с полки, и подняв над головой для удара, на носочках отправилась на первый этаж.
Уже через пятнадцать ступенек, оказавшись на холодном полу босиком, я знала, кто стал причиной моих тревог. Оли. Он находился в гостиной.
Войдя в зону, где стояла белоснежная мебель, на котором, не шевелясь сидел младший брат Хейдена, заметила, что тот не обратил на мое появление никакого внимания, словно он спит или пьян. На мгновенье я даже испугалась, а не умер ли он. Но, уже через несколько секунд убедилась в обратном. Оливер лениво потянулся, издавая звуки зевка, и повернул голову.
— Воу, не знал, что брат держит тут красоток. — Оливер выглядел сонным, поморгав, он мгновенно узнал меня.
— Быть этого не может! — Оливер вскочил на ноги, ища глазами что-то в помещении. Может быть моих дружков. Ведь, несомненно, этот придурок решил будто я пришла сюда обворовать его брата.
— Что ты здесь делаешь? Ты же та дрянь, что оболгала моего брата и его друзей. Какого х... ты тут забыла, стерва? — Оли не помнил мое имя. Меня это немножко порадовало.
Выяснять, как я тут оказалась не было времени, Оливер не был настроен выслушивать мои объяснения. Он готовился к атаке, уже держа в руке телефон для вызова копов. Осознав невыгодность моего положения: полураздетая, в халате, босиком, я стояла в чужом доме напротив брата хозяина, по всей видимости, не знавшего о моем присутствии здесь, когда ехал сюда, — я ринулась к лестнице, в надежде добежать хоть куда, где имеется дверь с защелкой. Приберегу слова на потом, когда окажусь за защитной стеной. В гневе Оливер не владел собой, этот урок я усвоила на всю жизнь.
Несясь наверх, я подумала о моей прошлой жизни, о настоящем и будущем, которого скорее всего я лишусь уже сегодня. Оли гнался за мной. Мы оба орали. Я - от страха, парень - от злости. Он выкрикивал проклятья.
Я успела вбежать в ванную комнату, рядом с дверью спальни Хейдена, потому что она оказалась ближе, где проводила каждую ночь. Мне нравилось знать, что в этой кровати спал он, нравилось принимать душ в навороченной душевой кабинке, где намыливался он и смывал с себя ночной сон. Мне нравилось все, что окружало меня в этом доме помня, что он касался всех предметов. Но сейчас, вместо утреннего душа и завтрака в патио, я боролась с паникой.
Добежав до спасительного помещения, успела закрыть дверь наполовину, но, когда длинная рука парня оказалась между щелью, он закричал. Оли просунул ее в попытке предотвратить закрытие. И оказался зажат. Крик боли Оли, разлетевшийся по всему дому, напугал меня ещё сильней.
— Сука, моя рука, а-а! — Я одержимо надавливала на дверь все сильней и сильней, не понимая, что могу навредить ему, а Оливер пытался высвободить свою руку. У него не выходило. Он орал: — Дженни, мать твою, отпусти мою руку пока я не разбил твой нос о кафель!
Что мне было делать, когда мною руководил лишь страх. Вместо утреннего спокойствия сейчас я испытывала дикий стресс.
— Дженни! — заорал снова, — если не отпустишь мою руку, сука, ты ее сломаешь. А поверь, как только ты нанесёшь мне физическое увечье, тебя упрячут за решётку, тупая ты тварь.
Адреналин насыщал кровь неведомой силой, легкие перекачивали больше воздуха, сердце работало на пределе. Растерянная, я не знала, что делать дальше. У меня не было плана, как выбираться отсюда. Я боялась Оли, боялась до чертиков. Потому что не понимала того, как он попал в дом.
Наконец, позволив Оли убрать руку, я рискнула расслабить давление. Оли резко вытащил руку из щели, а я закрыла дверь на замок.