- Все в порядке, малыш? - пробормотал он в его пахнущие сладким ароматом волосы. Закрыв глаза, Йен глубоко вдохнул; этот запах всегда напоминал ему аромат свежескошенного газона. На глаза навернулись слезы, и он тяжело сглотнул, пытаясь не разрыдаться.
- Я люблю тебя, папа.
- Я тоже тебя люблю, Джейкоб. А теперь пойдем, посмотрим, закончила ли мама на кухне.
Йен мягко направил Джейкоба к двери спальни. Тот вышел из комнаты первым, и, проводив сына взглядом, он увидел краем глаза какое-то движение в стороне.
Остановившись, он повернул голову, будучи уверен, что заметил какое-то движение возле кровати, словно кто-то или что-то выглянуло из-под нее, а затем снова исчезло из виду.
Покачав головой от собственной глупости, мужчина закрыл за собой дверь.
Глава 6
Йену снова снился сон. Почти каждую ночь в течение последних двух недель с тех пор, как они переехали в дом двадцать девять на Абердин-роуд, его мучили самые ужасные кошмары. Некоторые сны в памяти не сохранились, но большинство он помнил так отчетливо, что жалел о том, что они отложились в его сознании.
Эта ночь, в два тридцать пять утра во вторник, была, без сомнения, самой ужасной за все время проживания здесь. Йену снилось, что он находится на кухне с Холли и Джейкобом, ужинает за их новым обеденным столом в стиле кантри.
Во сне Йен кипел от едва сдерживаемой ненависти. Холли болтала о работе - какая-то скучная, непрекращающаяся сага о миссис Уилкинсон, учительнице физкультуры, которая нагрубила ей - и тут что-то внутри него оборвалось.
- МНЕ ПЛЕВАТЬ НАХУЙ, ТЫ ДОЛБАННАЯ СУКА, - кричал он ей во сне. Он вскочил со своего места и схватил первое, что попалось под руку: кухонные ножницы, оставленные на раковине. Держа их как нож, он всадил лезвия ей в глаз.
Жена была так удивлена его вспышкой гнева, что не двинулась с места. На ее вилке все еще вертелась щедрая порция спагетти болоньезе, которую та продолжала держать левой рукой.
- ЕБАНАЯ ШЛЮХА! ЕБАНАЯ ПИЗДА...!
Он вытащил ножницы, которые вышли из ее глазницы с влажным, хлюпающим звуком, словно соска, вытащенная изо рта младенца. Кровь хлынула струей из ее лицевой раны, ударив ему в лицо. Она уставилась на него своим здоровым глазом, а рот открылся в букве "О".
Он снова и снова вонзал в нее ножницы, даже когда она упала лицом в тарелку. Затем он нанес ей несколько ударов в шею. Ее руки комично взмахивали при каждом ударе лезвий ножниц, и это вызывало у него улыбку.
Когда ее руки перестали дергаться, как у эпилептика, он поднял голову. Джейкоба уже не было.
- ВЕРНИСЬ, МАЛЕНЬКАЯ ГРЕБАНАЯ КРЫСА. У ПАПОЧКИ ЕСТЬ КОЕ-ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ...
Он выскочил в коридор, держа ножницы наготове. Его взгляд метнулся к подножию лестницы как раз вовремя, чтобы увидеть, как крошечная фигурка Джейкоба исчезает наверху.
- ПАПА ИДЕТ! Я БУДУ РЕЗАТЬ, РЕЗАТЬ, РЕЗАТЬ, ПОКА НЕ НАШИНКУЮ ТЕБЯ...
- Йен, Йен. Проснись.
Коридор, по которому он тащился, померк, и мужчина почувствовал руку на своем плече, потрясывающую его. Открыв глаза, он увидел темноту и мягкую подушку под головой.
Сон. Это был просто сон.
- Ты бился во сне. Похоже, что тебе снился кошмар.
Ни хрена себе.
Застонав, Йен сел. Он был весь в поту и отбросил одеяло, которое прилипло к его дрожащему телу.
Холли опустилась обратно на подушку, тяжело вздыхая.
- Что тебя беспокоит, Йен? Ты вскакиваешь от кошмаров почти каждую ночь с тех пор, как мы сюда переехали. Я так устала, а утром мне на работу. Перестань так измываться надо мной.
Измываться над тобой? Ну, мне чертовски жаль, что мои кошмары мешают твоему прекрасному сну, я постараюсь впредь видеть во сне порхающих бабочек.
Ее вопрос, должно быть, был риторическим, поскольку дыхание у нее уже стало медленным и поверхностным, что говорило о том, что его жена опять уснула. Йен свесил ноги с кровати. Его трясло от кошмарного сна, и хотелось пить – после выпитого накануне вечером вина сушило горло.
Я должен перестать бухать, как алкаш.
После пробуждения от кошмаров всегда было одно и то же. Головная боль, сухость во рту и бурление в животе, что являлось результатом слишком большого количества выпивки и прерванного ночного сна.
Плач Джейкоба снаружи испугал его.
- Мамочка, - донесся его тоненький голосок из коридора.
- Мамочка дрыхнет, ей не до тебя, - огрызнулся он, когда Холли не проявила никаких признаков движения.
- Ради Бога, Йен, некоторым из нас завтра нужно работать, - пролепетала она, прежде чем повернуться к нему спиной.