Она не узнала меня, или, по крайней мере, мне это так казалось. Двенадцать лет. За это время я стал другим человеком. Я уже не тот, кем был, когда уходил от нее. Я не тот мужчина, которого она полюбила.
Она не видела моего лица, но я видел ее, которое было столь же красивым, каким я его и запомнил.
Она всколыхнула что-то внутри меня, ту часть, которая, как я боялся, уже умерла. Я прошел через столько ужасных вещей. Я совершал жуткие поступки. Это изменило меня. Я боялся, что увидев ее, я не почувствую то, что я надеялся чувствовать. Я боялся, что мое сердце уже не помнит, как любить. Но этого не произошло.
Мое сердце застучало, словно конь на скачке. Оно загорелось страстью, которая могла меня полностью уничтожить. С моим сердцем все было в порядке. Оно не потеряло ни одного грамма своей силы. Если на то пошло, моя любовь к ней даже возросла. Все эти годы она была мне предана.
Но я не раскрыл себя. Не мог. Что-то меня останавливало. За последние двенадцать лет единственное, что поддерживало меня, это мысль о возвращении к Фейт. Теперь, когда я вернулся, это приводило меня в ужас.
Что, если она изменилась. Конечно, она все еще оставалась сексуальной. Чертовски сексуальной. Но уже не была той отчаявшейся девушкой в придорожном мотеле, готовой сделать за помощь все что угодно. Сейчас она была настоящей женщиной, зрелой, респектабельной. Она водила «Мерседес». Что, если она уже не хотела меня? Я был уверен, что у нее не было мужчины. Ничто не могло бы убедить меня в обратном. Я бы почувствовал это, как птицы чувствуют начало грозы.
Но это не означало, что она была готова жить со мной. Теперь она мать. Даже если это был мой сын, у нее возникнут сомнения – приводить ли в дом убийцу. Что если она захочет другую жизнь, нежели ту, которую я мог предложить? Что, если она захочет тех вещей, которые я не мог ей дать? Почему бы ей не желать добропорядочного, ответственного мужчину? Кого-то, кто бы во время оплачивал счета, ездил на универсале, носил рубашку и галстук.
Разве это не та жизнь, которую в наши дни хотят все женщины? Мужчин, которые знают разницу между налоговой шкалой и списанием? Которые водят гибридные автомобили? Кто отвозил бы мусор на утилизацию?
Вы не подумайте, в этих вещах нет ничего плохого. Но они не для меня. Я не имею никакого отношения к этому дерьму.
Я был преступником, первоклассным мудаком. На моих руках было больше крови, чем у серийного убийцы. Я не мог об этом солгать, особенно Фейт. Даже если бы я попробовал, она бы увидела меня насквозь. Она знала, кем я был. Мужчиной, которым я всегда хотел быть.
Когда она впервые увидела мои шрамы, это повергло ее в шок. Я никогда не объяснял ей, как их получил, но они пугали ее. Хотя я мог рассказать. Но что она подумает теперь? У меня были шрамы от пуль, ножа, осколочные шрамы от аварии на мотоцикле. У меня даже были шрамы от нападения собак Волка Стейтена, которых он держал у своей виллы.
Я был изодран и растерзан. Что если Фейт хотела человека, который был целым и чистым? Разве она не заслуживает этого?
Я был испорченным, а дерево, которое растет криво, не сможет расти прямо. Вот что всегда говорил мне мой отец.
Что хорошего я сделал? Какое счастье я принесу ей и своему сыну?
Я перебил Лос-Лобосцев. Вот что я сделал. Может быть, ее это уже не волновало.
Если бы в этот момент я исчез с лица земли, она бы почувствовала что-то? Скучала бы по мне? Если бы в последней схватке с Лобосцем я потерпел поражение. Если бы он убил меня, стало бы Вере лучше? Ей и моему ребенку было бы лучше без меня?
Я смотрел, как задние фонари ее машины уходили в темноту. Неужели это был последний раз, когда я ее вижу?
Неужели она не захочет меня больше видеть? Она устроила себе тут жизнь, и не нуждается в моем возвращении, что может нарушить ход вещей, который она так долго создавала. Она пыталась добиться чего-то в своей жизни.
Да пошло оно. Правда в том, что я не мог изменить то, кем я являлся. Несмотря на все разговоры, ты уже рождаешься тем, кто ты есть. Ты не можешь изменить это. Ты не можешь изменить прошлое. У нас с Фейт был шанс. Но сейчас все кончено. Что бы я ни натворил, все то, что у нас было с ней в прошлом, что мы имели сейчас, не могло вернуть двенадцати лет моего отсутствия.
Зачем пытаться стать тем, кем я не мог быть? Я знал, что я был хорош. Я был хорош в убийстве преступников. Вот кем я был. Вот что у меня получалось лучше всего.
Было почти десять, когда я дошел до старого особняка, и заставил себя перестать томиться за Фейт. Чтобы не случилось, все это могло подождать до утра. Над крыльцом горел свет, и я на мгновение остановился, чтобы осмотреться. Покрытые виноградниками склоны долины достигали самого дома. Белый сарай все еще стоял на том месте, где я его оставил. Под аркадой в ряд были выстроены автомобили. Гигантское калифорнийское мамонтовое дерево скрывало их под своей тенью.