Время, опять же, достаточно удачное для ценящего в той или иной степени свою индивидуальность. Утренний наплыв посетителей растаял, невыразительно или же, напротив, матом обсуждая различные, как текущие, так и вечные в своей данности события. Малый городской хотя бы ближайшие полчаса не магистр, не торопясь, берет пиво и располагается у того края кафе, где, правда, наверху отстает кусок брезента и рвано, но ему больше всего нравится. Скоро и горожанка появится с рыбой в подоле платья. Скоро и поговорить будет с кем.
На верхней кромке заведения, где брезент переходит в небеса, воссияло яркое, с краснеющей кромкой, пятно, и, угасая постепенно, превратилось в племянника фрейлины.
– Что вы с ним сделали? – спросил малый городской магистр, отдаленно надеясь, что ему не придется выслушивать подробный рассказ. Зачем ему это, к чему это?
– Знаешь, чё было, – отвечает племянник фрейлины. – Они, к”оче («короче»), в такое попали, чо делать, к”оче, думают-думают, потом Бес придумал – к”оче, они поехали, его отвезли; глаза, к”оче, завязали – она сказала же его оставить, когда кого кончают, ей ломки, – ну, к”оче, на свалку ту, сзади города, отвезли, выбросили…
– Ну, и что, ну?.. – спрашивает слегка нетерпеливо Малый городской магистр, в надежде избавиться хотя бы от одного-двух заключительных «короче».
– Ну, и чё я тебе говорю, – отвечает племянник так же нетерпеливо. – Они, к”оче, его отвезли, там выбросили, – ты приколись, чо дальше? – помнишь, когда это было? – он, к”оче, там остался! – приколись, живет там, чин-чинарём, живет, все нормально, уходить не хочет…
Магистр представляет себе, как если бы его жизнь подошла к концу.
Племянник не представляет.
Нальчик – Баку – Израиль
1986 – 1999
...............................................................................................................................
Да, вот еще люди, которым это посвящается. Хотя, список едва ли не больше всего написанного. Но, с другой стороны – что еще я могу им посвятить. Так что, с благодарностью, список. В алфавитном порядке.
Спасибо,
Алик Кертиев
Алик Нерсесян
Гена Темирканов
Игорь Мазуренко
Кемал Аппаев
Лиза Гелястанова
Мусарби Сокуров
Ольга Никифорова
Рано Каюмова
Таня Махова
Тома Шандирова
Фира Прогер
Хасан Джанибеков
Юра Яропольский
Послесловие случайное, но оказавшееся необходимым
Автобиографические данные, послужной список, демонстрация Лица. Впечатляет! Процесс определения статуса успешно завершен, штампы обозначены, круг возможностей очерчен пунктирной линией, и, как итог проделанной работы над моделированием образа мышления автора, предожидание стандартной схемы…
Первая страница, вторая страница, первая страница, вторая, первая… Зрачки расширены, дыхание замедленно – и ступор, полная неопределённость в дальнейших действиях. Матрица отсутствует! Желанная, родная матрица восприятия. Дальше читать не имеет смысла? Что же делать?!! Изучать творения других новоявленных авторов с претензией на обретение страсти к абстракции? Расшатывать монолитные стереотипы с целью заиметь хитрый ключ к намертво запертой двери? Может быть… Вопрос не подготовлен.
Поиск новых форм в изложении выстраданного материала – дело не из лёгких и выматывает до основания. Единственная надежда на успешную самореализацию – пробраться в неохваченные предшественниками слои психо-эмоциональной атмосферы читателя, не претендуя на выстраивание рабочих гипотез и, тем более, не претендуя на превращение последних в фундаментальные законы, альтернативные теории и религии.
Бедные, несчастные детки современного бомонда, обокраденные научно–техническим прогрессом в средствах самовыражения, задавленные обилием тех, Самых Умных, которые давно всё сказали… Заниматься расшифровкой общезначимых символов – совершить непростительную попытку деткоубийства. Всегда имеет место быть пристрастие к интеллектуальным игрищам типа «А ну-ка, отгадай!», и сохрани тебя Господь, если нет ни единого шанса попасть в тему или образ с точностью снайпера. Дуэль!… Читателем брошен вызов в виде презрительного непонимания, и потому отрицания сути замысловатых персонажей, а о достойной оценке используемых средств выражения не может быть и речи. Со стороны же автора надменный кивок с прищуром в сторону «плебея», потому как отсутствие похвал бросает тень на способность обидчика чувствовать навязанный витиеватый ритм и при этом получать безумное удовольствие от мазохистских истязаний натруженных рабочих извилин.