— Да успокойтесь вы, Фрилянд, не психуйте! — сказал Застольный.
— Успокоиться?..
Асторин все рылся в пиджаке в поисках кошелька, и тут вдруг… я понял, что и мое портмоне тоже исчезло! Раньше оно лежало в нагрудном кармане, но теперь там остался только паспорт. Я недоуменно поднял голову и сообщил всем о пропаже; и тут вдруг меня осенила догадка:
— Послушайте, проверьте, у всех кошельки целы?..
— У меня в куртке, надо посмотреть, — нахмурился Староверцев.
— У меня тоже… — сказала Агафонова…
…В продолжение следующих десяти минут выяснилось, что из квартиры Застольного пропали все деньги — и наши, и его собственные. Абсолютно все! А когда дня через три Петр Николаевич достал с книжной полки 2-й том «Холодного дома» Диккенса — в нем хранились его сбережения «на черный день», две тысячи рублей, — даже там оказалось пусто.
_________________
Асторин продолжал:
— Министр по образованию подаст, наконец, в отставку, а Великовского поставят на его место. Может такое быть?
— Это вполне логично, — согласился Застольный, — и все-таки Великовский уже прибрал к рукам всю образовательную систему, поэтому мне кажется, он захочет завладеть еще каким-нибудь отделом. Твое увольнение, Михаил, свидетельствует о том, что он расчищает себе дорогу к Ликачеву.
Берестов обвел взглядом присутствующих.
— Никто из вас так и не представил ни одного факта, который свидетельствовал бы о том, что Великовский действительно причастен к моему увольнению. Но говорю я это не потому, что сомневаюсь в правоте каждого из вас — просто у меня такое чувство, будто все вы чего-то не договариваете.
— Хорошо, — произнес Застольный, — буду говорить напрямик. Когда я еще на пороге спросил у тебя, что конкретно произошло сегодня в министерстве, я лишь хотел удостовериться в том, что увольнение было совершенно неожиданным. Ведь так? Министр Ликачев, под чьим руководством ты успешно служил добрые десять лет, просто рассчитал тебя и все.
— Нет, я бы так не сказал, — покачал головой Берестов.
— Хорошо, тогда я поправлюсь: последнее время у вас были кое-какие прения, но ты не ожидал, что дело закончится увольнением.
На сей раз Берестов кивнул:
— Ладно, это уже ближе, ну и что?
— То, что я скажу сейчас, заинтересует тебя…
«Рассказал мне об этом мой секретарь Левин, он клянется, что это чистая правда. Пару дней назад он забыл в министерстве кое-какие важные документы, с которыми ему надо было поработать дома; пришлось вернуться туда, когда был уже поздний вечер, часов в одиннадцать. То, что он обнаружил, очень его удивило: Великовский был до сих пор в министерстве, в своем кабинете, и по голосам, которые доносились из-за двери, Левин мог судить, что он там не один, а с Ликачевым. Секретарь решил не раскрывать своего присутствия — неожиданное вторжение, да еще и в такое время, могло вызвать подозрения там, где их не должно было бы быть, — решил забрать бумаги и тихо ретироваться, но все же проходя мимо неплотно прикрытой двери, не смог перебороть любопытства, остановился и прислушался.
Они обсуждали работу многих министерских чиновников, в том числе и твою, Михаил. Происходило это примерно так:
— Вы прекрасно понимаете, Виталий Николаевич, — говорил Великовский, — что после того, как вы уйдете на покой, я буду претендовать на ваше место.
— Еще рано говорить об этом, — запротестовал Ликачев.
— А может быть и нет, кто знает, — заметил Великовский. Сейчас он — (и это красноречиво доказывает то, что власть его очень сильна) — разговаривал с Ликачевым не просто на равных — тон его вполне мог бы сойти за начальственный.
— Что вы хотите сказать? — беспокойно осведомился Ликачев.
Великовский улыбнулся:
— Я ничего не хочу сказать. Просто от одного из ваших подчиненных, который к сожалению является еще и моим зятем, мне хотелось бы избавиться прямо сейчас, до того, как я окажусь на вашем месте. Поймите, кое-какие его действия вызывают у меня серьезное недовольство.
— Вы к нему ближе, вот сами с ним и разбирайтесь.
— Нет, так не пойдет, — сказал Великовский, — его начальник — вы.
— Что я со всего этого поимею?
— Разве вы не знаете, что Берестов управляет определенными деньгами, которые после этого освободятся?»
Застольный остановился и внушительно посмотрел на Берестова. Тот подошел к окну и стал курить в открытую форточку. Стекла совсем не было видно, и со стороны казалось, что голова Михаила облокотилась на широкие лапы деревьев в саду, а он, пуская струи сигаретного дыма, старается усыпить их, чтобы опора увязла и не покачивалась от ветра.