— Слава тьме, — тут же откликнулись остальные.
— Но мы все грешны. Все, кто облачен в плоть и оскверняет землю, ходя по ней, это грешники. Бог потребовал, чтобы человеческой жизни пришел конец. Он призвал мертвых восстать и открыл путь во тьму для всех, кто примет эту истину.
Толпа в благоговейном восхищении внимала ей.
— Только два вида людей остались здесь, в этом аду плоти и боли. Это еретики, отказывающиеся принять истину и волю нашего бога, — произнесла матушка Роза, ее голос звучал пронзительно и властно, — и мы благословенные воины бога. Мы жнецы, посланные на поля греха, чтобы искоренить заразу под названием жизнь.
— Слава тьме! — завопили остальные.
— Все вместе мы сумеем отправить тысячи еретиков во тьму. Тысячи.
Лайла заметила, что большинство жнецов рыдали, не скрывая слез, и покорно кивали в ответ, соглашаясь с этой женщиной.
— Но мы тоже смертны, мы состоим из плоти, хотя и несем в себе благословение нашего бога, — произнесла матушка Роза. — Пока мы верны своей цели, нам стоит помнить, что пути господни неисповедимы. И не смеем высокомерно утверждать, что полностью понимаем волю Владыки тьмы.
Жнецы промолчали, но Лайла заметила, что некоторые помрачнели, словно почувствовав неуверенность.
— Мы также должны быть готовы к тому, что святая война будет продолжаться столько, сколько будет угодно нашему богу, — продолжала матушка Роза, — даже если это означает, что кому-то из нас придется остаться во плоти.
— Но как долго? — взмолился брат Симон. — Сколько еще нам ждать момента, когда мы избавимся от плоти?
Матушка Роза обернулась к нему, и даже издалека Лайла ощутила силу взгляда этой женщины. Он был сильным, словно удар кулаком, и страшным, словно внезапный раскат грома.
— Столько, сколько того пожелает бог, — очень медленно произнесла она, растягивая каждое слово и угрожающе чеканя слоги. — Если он призовет нас в эту самую минуту, мы должны быть готовы умертвить свою плоть.
— Слава тьме! — прокричали жнецы.
— А если Владыка тьмы потребует, чтобы мы дожили до глубоких седин, то разве это слишком высокая цена за вечное блаженство для истинного верующего?
В ее словах прозвучал столь могущественный вызов, что все смолкли, и даже Лайла затаила дыхание. Матушка Роза приблизилась к брату Симону.
— Ответь, брат мой, — произнесла она ледяным голосом. — Если бог пожелает, чтобы наша священная война длилась сто лет, плюнешь ли ты ему в глаза и пренебрежешь волей божьей?
Брат Симон рухнул на колени, рыдая и сотрясаясь от ужаса. Он хлестал себя по щекам и рвал на себе одежду, а затем упал лицом в грязь.
— Я смиреннейший слуга бога, — завывал он. — До конца моих дней я буду предан ему.
Матушка Роза улыбнулась и кивнула.
— И так говорят все, кто искренне любит Владыку Танатоса, — произнесла она и отвернулась.
— Слава тьме! — завопили остальные.
Матушка Роза подняла руку, и все тут же смолкли.
— Брат Симон, — пробормотала она, — встань и посмотри на меня.
Бедняга, пошатываясь, поднялся на ноги. Кровь струйкой стекала из его ноздрей после ударов, которые он нанес сам себе.
— Владыка тьмы надеется на тебя, — сказала матушка Роза, а затем обернулась к остальным: — И на вас тоже. Готовы ли вы огнем и мечом проложить себе путь во тьму?
— Да! — завопили жнецы. Многие принялись рвать на себе одежду и колотить себя в грудь.
Матушка Роза подняла руку и указала длинным изящным пальцем на юго-восток:
— Там, за лесом, находится Убежище. Мы не можем позволить этому «оружию» и дальше оставаться в руках еретиков и богохульников. Если мы не захватим его, то его используют против нас. Против нашего бога. — Она умолкла, и все замерли, ожидая ее слов. — Найдите его. Следите за каждым еретиком в этих лесах. Режьте их плоть, и они сами станут умолять вас выслушать все, что они знают об Убежище.
— А что, если они ничего не знают? — спросил брат Эрик.
— Предложите им выбор. Присоединиться к нам или отправиться во тьму.
Жнецы согласно закивали.
— А если они действительно что-то знают? — спросил дрожащий брат Симон.
Матушка Роза прищурилась:
— Приведите их ко мне. Любого, кто знает, где Убежище. Любого, кто слышал о нем. Приведите их ко мне, и брат Алексий вырвет из них истину великого зла, во имя Танатоса, да будет благословенна его тьма.
Великан Алексий жестоко улыбнулся.
Матушка Роза широко раскинула руки.
— Мы должны захватить Убежище. Сейчас это наша самая главная задача. Священнейшая из миссий, которую когда-либо возлагал на нас бог. До тех пор, пока существует Убежище, всему, что мы делаем, и тому, что уже сделали, угрожает опасность.