Запрещено говорить о пути познания Единой Непостижимой Сущности, пребывающей бесстрастно и неизменно за пределами всех мировых антитез и вмещающей их в себе. Но тебе скажу, что уже это запрещение есть важное указание по поводу Пути.
Еще скажу вот что: по учению Зороастра, принцип Единого отнюдь не исчерпывается понятиями об Ормузде и Аримане, олицетворяющих свет и тьму, добро и зло. То лишь видимые проявления Непостижимой и Неизреченной Сущности: Ормузд — светлая эманация, положительный принцип, а Ариман — отрицание всего положительного. Но более того, Ариман есть в весьма важном смысле сомнение Ормузда в самом себе. И в будущем можно будет увидеть, с одной стороны, Ормузда и семь первичных духов, а с другой — Аримана с таким же числом демонических духов, приносящих вместе жертву Вечному Зерван-Акерену. Ибо все антитезы положительного и отрицательного начал, все формулы бытия содержатся в Неизъяснимой Сущности, Всеобъемлющей, Бесстрастной, Превышающей всякое восприятие и всякое познание.
И тогда именно я узнал, что путь мой лежит из Александрии на Восток — в Персию и Индию…
…Человек-груша резво крутил головой — то влево-вправо, то вперед-назад. И это доставляло ему большое удовольствие: он причмокивал, сладострастно улыбался, растягивая щеки. И в то же время продолжал говорить:
— Следующей весной, 243 года, Плотин прибывает в Антиохию. Судя по всему, для того, чтобы воспользоваться каким-то образом экспедицией Гордиана и проникнуть в глубины Азии. Не странно ли? Философ, занимающийся весьма отвлеченными предметами, человек, далекий от будничных, суетливых проблем, — и вдруг такая авантюра. А? Но, может быть, этот своего рода отчаянный шаг и есть показатель внутреннего порыва к той предельной тайне, к которой его безудержно и настойчиво влекло после смерти Аммония. И что, собственно говоря, оставалось делать столь непрактичному человеку, как Плотин?
Оставалась армия. Трудно сказать, на что он рассчитывал, если вообще рассчитывал. Поступить на военную службу? Формально это было возможно. Если в древности римляне, уклонившиеся от призыва в ополчение, отдавались в рабство как предатели свободы, то уже в новое время ряды армии большей частью пополнялись добровольцами. А поскольку среди этих добровольцев все больше было людей неграмотных или малограмотных (из провинций и романизированных племен), то спрос на людей образованных был в общем-то высок. Что ты делаешь?
Груша истошно закричал, увидев, что я потянулся к тумблеру выключателя. Он даже попытался помешать, высунув из экрана свою руку с очень длинными, волосатыми пальцами. Но я его опередил…
…На следующий день мы с Транкиллом должны были уехать. А в этот весенний вечер я бродил по небольшим, покрытым фиговыми деревьями и оливами холмам на западной окраине города. Я ждал последнего всплеска солнца, после которого в это время быстро наступают сумерки и ночь. Для меня это было очень важно: стоя лицом к краснеющему лику Гелиоса и медленно поворачивая голову слева направо, прищуренными глазами впитывать эти последние капли гранатовых лучей… Я чувствовал себя очень расслабленным и видел, как, нежно клубясь, эти последние лучи проникают в меня, забирают меня куда-то с собой…
Когда уже стемнело и я собирался возвратиться в дом к Тифонию, где мы остановились, внезапно ко мне скользнула какая-то тень. Это была маленькая женщина или девочка, укутанная в накидку или платок. Она подошла ко мне и молча, не поднимая лица, протянула руку. Я не ожидал встретить нищенку так далеко от города. Нащупав монеты, я протянул ей несколько. Она отдернула руку и, пятясь, по-прежнему не поднимая головы, быстро скрылась. Когда я сделал шаг, то увидел на камне справа кусок пергамента. Я поднял его очень близко к глазам и начал медленно читать: