Эта немудрёная речь старого рыбака сильно растрогала Наина. Он встал навстречу Рабсаку и протянул ему руку.
– Конечно, дорогой сосед, я возьму твоего сорванца, – уверенно сказал он, – а рыбу мы – по-прежнему будем покупать только у тебя. … А карасики твои и впрямь замечательные!
Наин и не подозревал, что добрые вести сегодня ещё не закончились. Как только он вернулся домой, Фуидж, полюбовавшись, как он играет с дочкой, показала ему свою новую работу. За это время, что Наин прожил с Фуидж, он стал по другому относиться к искусству. Наин увидел, что игрой красок можно передать состояние души человека, всё великолепие существующего мира и вдохновить на решение самых сложных задач.
– Когда она только время находит? – подумал Наин, рассматривая её новую работу. На фоне Великого Нила женщины полоскали бельё. Наин залюбовался жизненной картиной и почувствовал точно переданную мощь великой реки. Чувство нежности к родному краю заполнило Наина, и он почувствовал гордость от того, что он живёт именно в этой стране. А от женщин, полоскавших бельё, исходила уверенность, что жизнь никогда не закончится, что пройдут столетия, а они так же будут полоскать своё бельё, так же сплетничать, делая свою работу, и также будут рожать детей, продолжая жизнь до бесконечности, поколение за поколением.
– Ты – просто гений, – произнёс Наин и увидел счастливые искорки в глазах Фуидж. – Как же я хотел бы иметь такой дар, как у тебя. Тогда бы я нарисовал такую картину, такую.., ну, одним словом, чтобы все любовались ей, как я любуюсь тобой.
– Наин, – неуверенно начала Фуидж, – а что, если бы ты выделил мне урок в своей школе? Если ты находишь мои рисунки хорошими, то, может, я смогу чему-нибудь научить твоих учеников.
От этих слов Наин изумлённо застыл с открытым ртом.
– Как же ты это хорошо придумала, голубка моя, – наконец произнёс он. – Конечно! Ты права, наши дети должны не только уметь писать и считать, они должны понимать искусство, видеть и ценить всю красоту окружающего мира.
– Как мне приятно, Фуидж, – обнимая её, проговорил Наин, – что ты понимаешь меня и желаешь помочь. Как я благодарен тебе и как я люблю тебя!
Но и на этом приятные вести не закончились!
Внезапно, и, как всегда, с шумом в комнату ворвался Боби.
– Наин! – закричал он. – Прячься! Там, на пристани, жрец из Главного храма, тебя спрашивает. Я на него сейчас собаку натравлю, а ты тем временем беги огородами.
От неожиданной вести Наин растерялся и машинально испытал чувство страха. Уже в следующее мгновение он сообразил, что боятся ему абсолютно нечего, но вышел на крыльцо в лёгком волнении, оставшемся после неожиданного испуга, а перепуганная насмерть Фуидж выбежала следом.
С крыльца Наиан увидел приближающуюся фигуру человека в розовой одежде. Тот, опираясь на посох, остановился у их дома и из под руки глядел на Наина. Это был Сох!
Наин рванулся вперёд, сбил попавшего под его ноги Боби и, подлетев к старику, крепко его обнял.
– Дружище, Сох! Как же я рад тебя видеть! – проговорил он, наконец, когда улеглось волнение, – откуда ты здесь?
– Вот я и приехал, как обещал, чтобы взглянуть на твою ненаглядную Фуидж, из-за которой ты готов был умереть, – произнёс Сох, вытирая слёзы. – Ну, показывай же её.
– Да вон она, на крылечке, ждет, чтобы поклониться тебе, – указывая рукой, ответил Наин и закричал, – Фуидж, мама, Сох приехал!!
Мать, выбежавшая вслед за Фуидж, вытирая руки о фартук, всматривалась в незнакомца. Когда Наин подвёл Соха к крыльцу, она и Фуидж низко, по обычаю, поклонились жрецу.
– Проходите, пожалуйста, в дом, – пригласила его мать и, подозвав Боби, велела бежать за отцом.
… До поздней ночи продолжалась гулянка в честь приезда дорогого гостя. Мать и отец, зная, как много этот человек сделал для их сына, старались изо всех сил угодить ему. Мать всё время старалась подложить в его тарелку новое кушанье, а отец достал тридцатилетней выдержки вино. Ну, а Сох всё рассказывал и рассказывал…
А тесть Наина пьянел и пьянел. К концу вечера он заявил, что уважает всех жрецов мира и с этой минуты принимает обет безбрачия.
– Пойдём уж, мой жрец, домой, – вытаскивая его из-за стола, проговорила тёща. – А вот завтра и посмотрим, – и увела упирающего тестя.
Наин с Сохом присели в беседке. Сох, не торопясь, пересказывал ему новости храма и передал привет от Мака.