Джефферс вцепился в ручку обеими руками и нажал на нее. Сгорбившись и собрав все силы, он смог наконец медленно повернуть ручку вправо до упора.
– Ты... можешь... быть... уверен, – говорил он, напрягаясь, – что старый добрый мистер Надер... подыскивает... что-то... для... первого... номера...
Внезапно стальная дверь с силой пушечного выстрела резко распахнулась, опрокинув Джефферса в неуклюжую позу навзничь. И в тот же миг тонны неистовой бурой воды обрушились на него, его волокло и швыряло все дальше и дальше, а он на ощупь отчаянно выискивал что-нибудь, за что можно было бы зацепиться. Колени, локти и голова стукались о дорожку и стены, а бушующий поток увлекал все дальше и дальше. Вода со все возрастающей скоростью скакнула на 60 метров вниз по туннелю, пока не ударилась о бетонные ступени. Возникшая при этом волна взлетела на пятнадцать метров вверх по скату, а потом схлынула вниз. Потерявший сознание Джефферс, находившийся на метр ниже поверхности воды, спазматически открыл рот и сделал вдох...
Километрах в тридцати от плотины, высоко в горах Сьерра-Невада, гораздо выше верхней границы леса, под ослепительным солнцем растаяла снежинка и превратилась в каплю воды. Она побежала вниз по склону, соединилась с миллионами других капель, образовав мерцающую пелену на необъятной поверхности гранитной плиты, а потом устремилась в струйку, пробившуюся между двумя камнями. Набирая силу, вбирая в себя сотни таких же крохотных струек, слабый ручеек превратился в ручей с быстринами и водопадами, текущий в верхнем лесу меж полевых цветов и зеленых лужаек. Разросшийся поток, вздувшись от весенних дождей и талых вод, обрушился вниз по горе, переливаясь через валуны и обтекая горные кряжи. Он нес и ту самую каплю воды, усилив своей энергией ручей Мидл-Рено. В его глади, подернутой рябью, отражались облака и сосны. А внизу, в гранитных порогах и в теснинах, ревела мощная река, пока ее ярость не утихала в глубокой зеленой воде одного из заливов озера Граф Уоррен.
Некогда самостоятельная капля воды, ставшая бесконечно малой частицей озера с береговой линией 320 километров, площадью поверхности восемь тысяч гектаров и объемом более четырех кубических километров, была почти незаметно увлечена к заборному устройству электростанции в ущелье Сьерра, находящейся в шестнадцати километрах. Капля порой опускалась до скального дна, порой поднималась так близко к поверхности, что винты моторных лодок подбрасывали ее к солнцу. А у, самой плотины ее затянуло в небольшой водоворот, правее затвора водозабора, и на глубине 180 метров она просочилась в откос насыпной части плотины выше по течению, под давлением массы воды проникла в земляно-скальное насыпное тело плотины и по ее водонепроницаемому глиняному ядру опустилась к скальному основанию, а затем через трещину толщиной с щепку, через извилистые ходы вдоль нижнего края бетонного защитного блока и волосяную трещину пробралась в дренажную галерею. На мгновение свесилась с потолка, упала на поверхность скопившейся там просочившейся воды, почти заполнившей туннель, а когда дверь распахнулась, рванулась вперед, и минутой позже эта водяная капля после трех недель непрерывного движения успокоилась наконец... в легких Лоуренса Джефферса.
Глава 7
Теодор Рошек достал из нагрудных карманов две сложенные газетные вырезки и щелчком включил верхний свет. Сотрудник, отвечающий за общественную информацию на съезде, давно передал их, но только теперь, когда лимузин из гаража Белого дома вез его обратно в гостиницу, нашлось время прочесть.
В ОБРАЩЕНИИ К СЪЕЗДУ ИНЖЕНЕР ПРИЗЫВАЕТ ПОВЫСИТЬ УРОВЕНЬ НАУЧНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
(Специально для «Нью-Йорк таймс»)
Вашингтон, округ Колумбия. Делегаты национального съезда Американского общества гражданских инженеров услышали призыв коллег по стране добавить научных дисциплин в гуманитарные курсы.
Теодор Рошек из Лос-Анджелеса, президент одной из международных инженерных фирм, вступающий в должность президента технического общества, существующего 129 лет и насчитывающего 77 тысяч человек, являющихся членами этого общества, обратился с таким призывом на вступительном заседании съезда во вторник.
– Обычно считают, – сказал Рошек, – что инженеры и ученые получают чересчур узкое образование. Фактически же не они, а выпускники гуманитарных учебных заведений страдают от такой узости. Во многих университетах студентам-гуманитариям разрешается игнорировать научные дисциплины после первого года обучения. И вот мужчины и женщины, получив дипломы, считают себя образованными, имея весьма туманное представление о технологическом обществе, в котором им предстоит пребывать всю жизнь. Она даже не знают, как работают их кухонные комбайны, и еще меньше осведомлены об электричестве, водоснабжении, канализации и отопительных системах, от чего зависит повседневное существование. Спросите среднего выпускника гуманитарного вуза, как работает его автомобиль, и вы получите объяснение, достойное стать юмористической репризой.
Студенты, которым никогда не раскрывают хотя бы вкратце драматические стороны науки, борьбу мнений вокруг научных работ, возможности математики и доставляемое ею удовольствие, трагически обделены государственной системой образования. И в равной мере обделена вся нация.
Шестидесятидвухлетний Рошек также призвал слушателей играть более активную роль в политике всех уровней – местной, штата и общегосударственной, подчеркнув, что в огромное большинство политических решений входят и технические вопросы.
– Инженеры, – сказал Рошек, – больше не могут позволить себе быть только слугами общественности. Мы должны стремиться к лидерству. Если не сделаем шага вперед, чтобы помочь принимать решения, которые обеспечат величайшую технологическую мощь, которую когда-либо видел мир, тогда за нас это сделают менее квалифицированные люди, и они уже начали действовать. Наша нация слишком важна для свободы, демократии и мира, чтобы отдать ее полностью в руки юристов. Следуя основному принципу, делегаты провели ряд совещаний, посвященных техническим проблемам...
Вторая вырезка была редакционной статьей из утреннего выпуска вашингтонской «Стар»:
УСТАРЕВШИЙ ТИП ЧЕЛОВЕКА
Чтобы пересечь комнату, Теодор Рошек пользуется костылями, а для передвижения на большее расстояние – инвалидным креслом. Но не торопитесь сострадать. К своим пораженным полиомиелитом ногам он относится просто как к «проклятой помехе», а вовсе не как к предлогу для того, чтобы «бездельничать и скрючившись покачиваться на террасе». Эта «проклятая помеха» не помешала созданию одной из крупнейших в мире инженерных фирм. Мосты, плотины и здания, на которых лежит отпечаток его деятельности, отмечаются как мощью, так и эстетичностью. Кажется, будто он стремится создать бессмертные сооружения, хотя о смерти его, должно быть, заставляет вспоминать каждое движение.
Открытый характер Рошека дает повод для возникновения группировок, малопонятных напыщенных речей и психопатической болтовни. Он объяснит вам, что верно и что неверно и как должно действовать для блага каждого. Это старомодный человек.
Ходят слухи, что кандидатура Рошека рассматривается для некоего правительственного назначения. На прошлой неделе Джек Андерсон предположил, что Теодор Рошек станет министром внутренних дел.
Мы надеемся, что у правительства хватит мудрости привлечь его. Если же это случится, он, мы надеемся, примет назначение.
Шофер лимузина отказался от предложенного Рошеком пятидолларового банкнота, но швейцар гостиницы принял его с довольной ухмылкой. В вестибюле его встретил готовый к услугам проворный красивый метрдотель с инвалидным креслом. Старый добрый Джек Андерсон опять ошибся, подумал Рошек, когда его закатывали в лифт. Глава не усталого и одряхлевшего министерства внутренних дел, но совершенно нового департамента, того, о котором Андерсон, по всей вероятности, еще не пронюхал. Рошек улыбнулся тривиальному образу мыслей автора редакционной статьи из «Стар». Байку о том, что он-де в своих проектах пытается компрометировать собственные физические недостатки, слышал и раньше. Люди, которые верят в это, попросту никогда не заглядывали в официальные документы. Если бы заглянули, уяснили бы, что он всегда ставил безопасность выше экономии, даже в молодости, когда его ноги были такими же сильными, как у любого другого. Эти наиновейшие попытки сэкономить несколько километров бетона и несколько тонн стали путем бесконечных «усовершенствований» проекта при помощи компьютеров, понизить параметры, давно установленные техникой безопасности, были не для него. Возможно, его сооружения и в самом деле обходились дорого. Возможно, они, честно говоря, спроектированы слишком уж тщательно, по более высоким стандартам, чем те, что превалируют в строительной практике. Ну и ладно, если вам нужны дешевая плотина, дешевый туннель, дешевый аэропорт – подыщите кого-нибудь другого. Вот потому-то ему и нравится иметь дело с арабами; у них есть деньги, чтобы строить надежно.