«Об этом спрашивайте не у меня, — сдержанно улыбнулась она, потом озорно склонила голову: — Зато я вас видела. И знаю, как зовут. Потому что ваш портрет на стенде спортивной славы. Да и Олег Ломейко говорил…»
«Что вам мог сказать Ломейко? Разве он знает меня?»
«Он все знает», — сказала она строго и уверенно.
«Не потому ли, что отличник?» — не сумел скрыть насмешки Игорь.
«Не только. Вы видели его на сцене?»
«Конечно. Ну и что же?»
«А то, что он гениален».
«Да ну? Гениален, и ничуть не меньше?»
«Ничуть».
«Чем это он так вас очаровал? Наверно, как и каждая первокурсница, вы в него влюблены…»
«Я не влюблена, нет — просто жить без него не могу».
Она проговорила эти слова с такой уверенной и отважной решимостью, что яркий свет огромной люстры внезапно померк для Игоря, и, возможно, впервые в жизни он ощутил себя несчастным. И, не сдержавшись, он сердито буркнул:
«Болтовня все это».
«Вы что, не верите в любовь?»
Раньше не верил, хотелось ему ответить, а вот теперь засомневался. Это если говорить о себе. Что ж касается ее и Олега, то мог сказать твердо: все это чушь, а не любовь. Она не имеет права любить кого-то другого, если есть на свете Игорь Комаров.
Когда танец кончился, он отводил ее назад с такой неохотой, что, казалось, у него совсем не гнулись ноги.
«Ах, да, я не спросил, как вас зовут. Если уж вы меня знаете…»
«Алена», — и легонько, в шутливом поклоне присела.
Следующий танец ему не дал танцевать с ней Олег.
«Извини, старик, — сказал тот шутя, — но боюсь, что ты навсегда уведешь мою девушку».
Он понимал, что делать этого не стоит, и все же остановил Олега, когда Алену пригласил кто-то еще, Олег же торопливо направился куда-то по своим общественным обязанностям.
«Скажи по-мужски, без долгих объяснений: у тебя что, с этой девушкой всерьез?»
Олег минутку, подумал, спрятал улыбку, погладив ладонью усы, и едва не уколол взглядом:
«Всерьез и надолго. Еще вопросы будут?»
Рука сама собой отпустила полу его серой куртки. Иди, дескать, беги, уважаемый, и остерегайся излишне путаться под ногами у Игоря Комарова.
Однако он путался, Олег Ломейко: через неделю заявился с поручением комитета комсомола проверять воспитательную работу на их курсе и не постыдился сказать на собрании группы, что некоторые студенты, и среди них Игорь Комаров, избегают общественных поручений. «А занятия спортом — этого мало?» — с необычной для себя запальчивостью крикнул Игорь. «Да, мало, недостаточно, чтобы стать всесторонее развитым специалистом». — «Чушь какую-то несешь, — даже вскочил Игорь, — почему ж тогда ты, всесторонне развитая личность, ни разу не появился в спортзале? Скинь куртку и покажи мускулатуру, ну вот и посмотрим, как сам проводишь в жизнь то, за что ратуешь». Группа поддержала Игоря.
Ломейко же по-прежнему летал по институту, мозолил глаза ратованием за то, чтобы вступали в драмкружок, в хор, даже в студенческий театр миниатюр, и Игорь не упускал ни одной возможности сказать в его адрес что-нибудь едкое и насмешливое, да так, разумеется, что тот все это услышал. Олег отвечал шуточками, однако однажды, улучив момент, когда они остались один на один, спросил у Игоря:
«Почему ты всегда стараешься задеть меня, словно я тебе враг? Ну, что ты ко мне имеешь?»
Игорь прищурился:
«Усы твои не нравятся. Все усатые мне не по вкусу».
«Что ж, потерпи, — вздохнул Олег. — Я скоро кончу институт…»
«Лучше б ты вообще в него не поступал».
«Почему ж? Разве я знал, что встречусь с тобой?»
«А ты не скаль зубы. В этом-то и твоя беда».
«Ого! Вот как!»
«А ты как думал…»
После этого разговора они больше не здоровались. Игорю же просто хотелось выть от злости и разочарования. Попробовал как-то пригласить Алену в театр, в кино, пытался заговаривать с ней на переменах, ждал после занятий, несколько раз пытался проводить домой, когда выходила одна, без своего гениального Олега, но она вообще не принимала его в расчет. Будто вовсе не существовало такого человека. Она же даже начала ему сниться. Теперь он спал беспокойно и стал плохо выглядеть, так что тренер с тревогой спросил, не выпивает ли он, основной член команды, по крайней мере финалист в ближайших отборочных соревнованиях. Нет, Игорь и не думал выпивать — ему вообще не нравилось это занятие. Любовь стала для него наваждением. Ни на минуту не переставал он думать о том, что есть на свете эта русоволосая девушка, волосы собраны в свободно спадающий тяжелый узел на затылке, с лицом белым и красивым. Алена же — что нужно было ему как воздух и вода — совсем не хотела его признавать, ее нисколько не интересовал его коронный номер — левый хук, каким он посылал в нокаут противников; она очарована усатым дистрофиком, который только и делает, что прикидывается дурачком на сцене.