Воспоминание о ней на балконе, с видом на городской пейзаж Лос-Анджелеса, посылает во мне вспышку жара, как будто моя кровь горит. Я никогда ни по кому не испытывал такой боли, как по Эмме. Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так.
Кажется невозможным, что я потерял ее, когда я только-только узнал, что могу чувствовать.
— Данте. — Голос Лоренцо прорывается сквозь мои мысли, в нем звучит нотка раздражения. — Данте, я уже три раза пытался привлечь твое внимание. Тебе нужно держать себя в руках. — Его голос становится жестче, в нем появляется резкость. — Наша семья рассчитывает на тебя. Ты не можешь позволить себе так отвлекаться из-за женщины.
Она не просто женщина.
Но какая-то часть меня понимает, что он прав. Ответственность за управление империей Кампано в значительной степени легла на мои плечи, и я не могу упустить это из виду.
— Есть ли причина, по которой ты говоришь это сейчас?
— Альтьер только что вошел в эти двери, так что да. — Лоренцо поворачивается, и я двигаюсь за ним, мое собственное раздражение растет при мысли о том, что мне придется иметь дело с ним. Нет никого, с кем бы я предпочел говорить, или даже быть рядом прямо сейчас.
А потом я вижу, кто у него на руке, и весь мой мир замирает.
На мгновение я не могу в это поверить. Я говорю себе, что женщина с темными волнистыми волосами, в серебристом платье, которое облегает ее, как вторая кожа, — это кто-то другой. Что я вижу Эмму только потому, что так сильно хочу видеть ее здесь.
Но потом я снова смотрю на нее и понимаю, что все, что я вижу, реально.
Эмма здесь.
И она с Альфио Альтьере.
22
ЭММА
Всю ночь я только и делала, что не паниковала.
Я ушла, чтобы избежать всего этого, а меня снова втягивают в это. Хуже того, меня втягивают именно в тот сценарий, от которого я и сбежала от Данте, чтобы не оказаться в ловушке мафиози, который ждет, что я буду соответствовать его представлениям о том, какой должна быть, что говорить и делать его женщина. Я боялась того, что Данте может ожидать от меня. Но это никогда не было бы похоже на то, что ожидает Альтьер.
Перед отъездом он прошелся по списку. Я должна быть дружелюбной, но молчаливой. Ласковой с ним, но не навязчивой. Какие бы манеры у меня ни были, он велел мне обязательно их использовать. Было ясно, что он считает меня не более чем отребьем — недостаточно хороша для него или кого-то еще из его окружения, но достаточно хороша, чтобы использовать против Данте. И в соответствии с этой целью он также ясно дал понять, что я ни в коем случае не должна покидать его сторону.
Я хотела спросить, что мне делать, если мне понадобится выйти в дамскую комнату, но подумала, что лучше его не раздражать. Не тогда, когда мне нужно попытаться заставить его ослабить бдительность настолько, чтобы я смогла найти минутку для разговора с Данте.
И я совершенно не готова к тому, что почувствую в тот момент, когда мы переступим порог дома и я увижу его.
Он выглядит таким же красивым, каким я его помню: в тщательно сшитом костюме, чисто выбритый, с темными волосами, гладко уложенными от лица. Его зеленый взгляд встречается с моим, и я чувствую, как учащенно бьется мое сердце. Как будто времени совсем не прошло. Возможно, только вчера я была в его пентхаусе, в его постели, позволяя ему прикасаться к себе так, как я даже не мечтала.
Меня охватывает тоска, желание вырваться из рук Альтьере и побежать через всю комнату к Данте, в его объятия.
Я почти делаю это.
И тут Альтьер крепко сжимает меня в объятиях.
— Даже не думай об этом, — бормочет он. — Возможно, ты сможешь спасти себя и своего ребенка, но сможешь ли ты вовремя предупредить своего друга? Я так не думаю.
Мой желудок сжимается, и я замираю. Я не знаю ответа на этот вопрос, есть все шансы, что Данте сможет что-то сделать, но я понятия не имею, что у Альтьере наготове. Также есть все шансы, что Эбби поплатится за то, что я вообще сбежала от Данте.
Всего этого можно было бы избежать, если бы я осталась.
А может, и нет. Может быть, Альтьер всегда преследовал бы меня, как средство добраться до Данте. Может быть, ошибкой было то, что я вообще ввязалась в это дело. Невозможно знать наверняка, и невозможно вернуться назад. Я не уверена, что вернулась бы, даже если бы могла.
Не знаю, смогу ли я вынести потерю всех тех воспоминаний, которые мы с Данте создали вместе.
Выражение его лица, когда он видит меня, сначала шокирует, а затем причиняет боль. В животе завязывается узел вины, хотя я здесь не по своей воле, Данте этого не знает. Он думает, что я сбежала от него и отправилась к Альтьере, хотя зачем бы мне это было нужно, я не могу понять.