Я подождала, пока мне нальют воды, поблагодарила и начала пить мелкими глоточками стеснительно скрываясь за стаканом.
– Но ни Арес, ни Эвелина не хотели отпускать меня одну... – произнесла я. На языке остался интересный привкус. Блин, что они мне подсыпали? Надеюсь, зелье правды... Я всё равно не вру. А вот если эликсир искренности, то это будет очень толстый полярный лис. – Они хорошие, не наказывайте их... Я сняла браслет... У меня очень гибкие суставы, заметили? Мы пришли в лавку, а потом явился этот... Я почти сразу поняла, что с ним что-то не так. Испугалась, конечно, очень, да и понимала, что влетит за вылазку... Но просто не могла позволить этому монстру спокойно разгуливать на свободе.
– Как ты определила? – уточнил мужичок. Что знаменательно, к воде он так и не притронулся.
– Не знаю... Просто он был не таким... Страшным, не-своим, – я посмотрела на него несчастными глазищами. – Простите, что я не смогла вам помочь. Мне очень жаль.
Он немного помолчал.
– И всё?
– Всё.
– Ты понимаешь, что наказание неизбежно?
– Угу...
– И награда?
– В смысле? – вскинулась я.
– Ты помогла поймать высшего вампира, за это положена награда.
– Правда? Ой, то есть, это же моя обязанность, сэр.
– М-да... А теперь давай серьёзно. Ты, конечно, прелестная актриса, но твои друзья уже всё рассказали.
– Что? В смысле? – я захлопала ресницами.
Я невинная овечка. И неипёт.
– Где камень?! Говори, женщина!
Испуганно сжавшись на стуле я посмотрела на него честными испуганными глазами беременной лани. Боже, как же меня это веселит!
– К-какой камень? Ик! Ой! Извините!
Следователь ощутил всю мощь моего «Ик», но не отступил:
– Слеза, где она?
– А... А... Я её отшвырнула в сторону.
– Её нигде нет! – отрезал мужик, нависая надо мной. – Шкатулка есть, цепочка есть, а камня нет!
– Я не зна-а-аю... – плаксиво протянула я, сжимаясь ещё сильнее. Из честных чёрных глаза покатились крупные слезинки. – Я ничего не знаю, отстаньте от меня-я-я! Меня сегодня чуть вампир не уби-и-ил!!!
Мужик прекратил нависание.
– Успокоилась? – через пару минут холодно спросил он.
Я согласно шмыгнула носом.
– Неплохая истерика. А теперь говори правду!
Ещё раз шмыгнув полным соплей носом я постаралась выглядеть ещё более жалкой.
Главное – не ржать. Не ржать, я сказала!
– Ладно. Проваливай.
Воспользовавшись разрешением я быстро юркнула за дверь. Там отдышалась, подтёрла сопли и с трагическим надрывом заявила:
– Сволочи неблагодарные! Я им вампира на голубой каёмочке, а они! Пфе!
И, пнув косяк, гордо удалилась.
Хе-хе... Вот пусть теперь гадают: я крутая, прекрасно косящая под фиалку или удачливая фиалка, косящая под крутую...
Мне вот это определить до сих пор не удалось.
Я уже было направлялась к своей новой комнате, как меня внезапно остановило \ощущение\... Не люблю я их. Не доверяю. Мало ли кто их прислать мог, а факты вот они, никуда не денутся, но... Всё-таки в этот раз решила полюбопытствовать.
Заглянув под лестницу я сначала не поняла, что же там необычного. А когда до меня дошло... Сердце ёкнуло где-то в горле.
Под лестницей сидела Эвелина. Ангел мой, ставший воплощением печали. Юбки окружали её небольшим облачком, а поникшие плечики вызывали такую бурю чувств, среди которой нашлось место даже для зависти.
Я молча подошла к ней, села рядышком на её юбки и обняла за плечи.
– Тише, тише, светик мой, – зашептала я ей на ухо. – Что случилось?
– Спрашиваешь? – нервно хмыкнула она. – Я спорила с вампиром. С вампиром, понимаешь? Он мог в любой момент меня убить!
– Не мог, солнце моё, не мог, – проговорила я, прижимаясь к ней ближе, обволакивая её собой. – Он понимал, что если у благородной девушки из-за него прольётся хотя бы капля крови, то его просто уничтожат, порвут в клочья.
– Он меня толкнул! А мог бы перерезать горло!
– Мог, но не стал бы. Ему надо было убрать тебе с дороги, а убийство и последующее падение – процесс достаточно медленный.
– Откуда ты знаешь? – упрямо надула губки она, не желая так просто выбираться из роли несчастной жертвы.
– Знаю, просто знаю... Я же Фейери. Вампир не стал бы причинять тебе вред, он слишком хотел жить...
Я почти усадила её к себе на колени и начала легонько покачивать её из стороны в сторону.
– Жить? Да он же вампир!
– И что? Существа, не желающие жить, не покупают Слёзы Природы.
– Но тебе-то он угрожал!
– От безысходности. Он хотел сделать хоть что-то прежде чем у него отнимут эту возможность. Эвелина, гордись! Ты бесстрашно спорила с главным врагом нашего рода и почти выиграла спор!
– Думаешь? – она с сомнением повернула голову в мою сторону.
Мужчину-во-мне снесло с трона за превышение должностных полномочий.
– Да, – сказала я. Голос дрогнул. – Ты молодец. Я горжусь тобой.
Раздался шорох одежды откуда-то из вне пространства под лестницей. Я резко обернулась, но наблюдатель уже скрылся.
«Знаешь, я очень рад, что этот взгляд был направлен не на меня», – прошелестел в голове голос Ареса.
Сноски:
17. В Испании овсянка, как каша появилась всего пару месяцев назад, до этого она пребывала только в качестве составной части мюслей. Но что такое овсянка, как её готовить и есть испанцы не знают до сих пор. (Вернуться)
18. Черехи – фруктовые деревья с большими листьями и одноимёнными плодами. Славится тем, что у его корней всегда очень густая и прохладная тень, из-за чего там любят отдыхать в жаркие дни. Но тяжёлые плоды имеют свойство созревать почти одновременно, а созревая, падать на землю. Череху, готовую вот-вот разродиться можно опознать по ярко-красному цвету плодов, но особо безалаберные люди забывают посмотреть наверх. «Черехи на голову упали» – фразеологизм, обозначающий неприятный результат, которого запросто можно было избежать. (Вернуться)
Глава 10.
Законы и нравы.
Нравы - это люди, законы - разум страны. Нравы нередко более жестоки, чем законы. Нравы, часто неразумные, берут верх над законами.
Оноре де Бальзак
– Смотри, это те самые...
– Вампир... Узнали...
– Фейери, странная...
– Говорят, она поспорила...
– Да она на девушку-то не похожа!
Я вскинулась, услышав последний комментарий, отвлекаясь от тупого смотрения в никуда. Ох, спать же иногда всё-таки надо. Несчастных два часа полудрёмы во время медитации – это не то, что нужно молодому организму... ¡Madre mía! Я зевнула, не открывая рта. Тут же ещё и сутки длиннее. Может, вернуться в больничное крыло, отдохнуть...
Стоп. Как это не похожа?!
Резко выпрямившись, я огляделась, но сказавшего эту фразу не обнаружила. Мы были в столовой, за завтраком, я привычно дрыхла под щебетание Эвелины, но... Окружающие больше не были к нам равнодушны. Почувствовав чужой взгляд, я обернулась и успела заметить, как парень за соседним столиком опустил голову, начиная с преувеличенным вниманием ковыряться в тарелке. Ещё взгляд, разворот, и я увидела, как девчонка завершает точно такое же конспиративное движение. И ещё, и ещё.
– Ты чего вертишься? – тронула меня за плечо староста.
– Да так... – рассеяно ответила я, медленно возвращаясь к тарелке.
И ещё раз. Я обернулась так быстро, что локоны больно ударили по лицу. На этот раз любитель поглазеть не стал скрываться, он приветливо мне кивнул, отсалютовал бокалом с соком и, подмигнув, вернулся к еде.
– Солнце моё, – осторожно начала я, оборачиваясь к Эвелине. – Скажи-ка мне, сколько людей знают о нашем ночном приключении?