Пляж
Наш посёлок расположен в долине Жигулёвских гор у самой Волги. Берег Волги спускается к воде тремя уступами, образуя террасы. Первая терраса образовалась ещё, наверное, в ледниковый период, когда ледник, обходя Жигулёвские горы, ровнял и стёсывал на своём пути всё, что смог одолеть. Эта терраса шириной 300-400 метров застроена домами, что не уместились в долине. Здесь расположены дачные массивы, турбазы, стадион и даже один санаторий. Вторая терраса в районе нашего посёлка шириной 40-50 метров образована весенними разливами Волги. Она вся заросла огромными, в 3-4 обхвата, чёрными тополями. Весной в половодье вода заливает эту террасу, и деревья стоят, как исполинские великаны по колено в воде. И мы, детвора, весной катались на плотах между деревьев. Мы знали: там, где растут деревья, глубина небольшая, так что в крайнем случае нам грозило только искупаться в ледяной воде. А летом эта терраса зарастала травой и служила пастбищем для местного рогатого скота. Заканчивалась терраса трёхметровым глинистым обрывом. В некоторых местах обрыв уходил прямо в воду, а кое-где до воды оставалась узкая песчаная полоска. Вот на этой полоске не более метра шириной мы и расположились порыбачить. Но клевать перестало, и мы больше смотрели по сторонам, чем на удочки. — Может, домой пойдём?, — спросил брат. — Что-то мне уже надоело тут сидеть. — Нет, давай ещё порыбачим, может клюнет, — ответил я. — Да не клюнет уже ничего, смотри: солнце уже высоко. Да и жарко становится, и пить охота, — продолжал брат уговаривать меня смотать удочки и идти домой. Неподалёку, где талые и дождевые воды прорыли в обрыве широкий овраг, был пологий спуск к воде, и там вдоль берега стояли лодки. И сейчас как раз в одну из них садились люди, чтобы отправиться отдыхать на песчаные пляжи острова или другого берега. А на нашем берегу были только глина да камни. Люди разместились в лодке, и она отчалила. Мы с завистью смотрели ей вслед. Вдруг наше внимание привлёкла баржа, гружёная щебнем, которую вверх по течению тащил колёсный буксир. Они медленно шли по середине Волги, и вдруг, как раз напротив нас, баржа внезапно остановилась, хотя буксир продолжал колотить лопастями по воде. — Ну вот, опять села на мель, — сказал брат. — Теперь начнётся самое интересное. Стоит посмотреть. И мы остались наблюдать, что будет дальше. А дальше буксир попытался стянуть баржу с мели назад. Но у него ничего не вышло, баржа не поддавалась. Через некоторое время на подмогу подошли ещё два буксира, и они втроём начали тянуть и толкать баржу. На всю Волгу раздавались свистки буксиров и слышалась ругань, приправленная крепкими русскими выражениями. Часа через полтора им удалось стащить баржу с мели. А мы, довольные происшествием, пошли домой. Через несколько дней история повторилась. Всего за лето на мели застряло три или четыре судна. Волга в районе Жигулей в полной мере проявляет свой строптивый характер. Огибая Жигулёвские горы, река сильно меняет свою ширину, а значит, и скорость течения. Где-то в узком месте она стремительно несёт свои воды мимо близких берегов, а где-то широко разливается и величаво течёт, образуя острова, перекаты и мели. Причём отмели и перекаты могут возникать, перемещаться и исчезать по известным одной реке законам. Вот как раз напротив нашего посёлка и был такой широкий участок с огромным островом посередине. Старожилы рассказывают, что когда-то на этот остров можно было перейти в брод. Но постепенно глубина реки до острова увеличивалась, и суда с небольшой осадкой начали ходить у нашего берега. На нашем берегу установили пассажирскую пристань. Дачники получили возможность возить свои ягоды и фрукты на рынки Самары на маленьких теплоходах "ОМ" и "Москвич". На лоциях стали обозначать фарватер как судоходный, но глубина этого фарватера оставалась непредсказуемой. И наконец были приняты решительные меры. Случилось это в 1961 году, как раз в тот год, когда деньги меняли и Гагарин в космос полетел. Как-то в конце мая Толька-негр устроил переполох. Негром его прозвали потому, что летом он становился чёрным как негр, даже с синеватым отливом. Только зубы, подошвы ног и ладошки оставались белыми. Наверное, в предках у него точно был кто-то негритянских кровей. — Возле пристани посреди Волги установили платформу для запуска ракет, — кричал он как сумасшедший, прибежав с Волги. И мы, детвора, со всех близлежащих дворов помчались на Волгу. Там действительно творилось что-то совсем необычное. Посередине реки, между нашим берегом и островом, громоздилось что-то не понятное. Огромное сооружение с большой трубой спереди и длинным хвостом из понтонов сзади удерживал на месте буксир. Второй буксир с краном на борту опускал в воду снятые с баржи огромные бетонные блоки. Их установили справа и слева от этого огромного сооружения и соединяли с ним тросами. К берегу подъехал катер, и из него вышли несколько человек, выгрузили толстый трос и стали обвязывать им самое большое дерево на берегу. Детвора ходила за ними по пятам и приставала с расспросами. — Дядь, а что здесь будет? — спросил Вовка — самый старший из нас. — Мы здесь вам будем делать пляж, — ответил один из них, что помоложе. — Как это — пляж? А как вы его будете делать? — не унимались мы. — А вон, видите ту платформу посередине Волги? Это земснаряд. Он будет убирать песок со дна Волги и насыпать его возле берега. — Как же он будет убирать песок со дна? У него же нет ни лопат, ни ковшей, — продолжал расспросы Вовка. — Правильно, лопат нет, но есть мощный насос. Видите длинную трубу спереди земснаряда? Эта труба будет опускаться ко дну, и насос будет всасывать воду вместе с песком. Вода с песком пойдёт по длинной трубе на понтонах к берегу и будет выливаться. Вода уйдёт, а песок останется, и у вас будет пляж, — объяснил рабочий. — А трос зачем? — спросил Толька-негр. — К тросу мы прикрепим конец трубы и лебёдкой будем подтягтвать трубу к берегу. А второй трос прикрепим к якорю подальше от берега, и когда потянем за него, труба будет отходить от берега. Так мы будем водить конец трубы вправо и влево и делать широкий пляж. А когда отпустим оба троса, труба передвинется дальше, и пляж станет длиннее, — терпеливо объяснял нам бригадир, не прекращая руководить работой. — Вон, видите? Краном на дно Волги опускают бетонные блоки, это тоже якоря. С их помощью земснаряд также будет двигаться вправо и влево поперёк Волги, чтобы сделать широкий фарватер для прохода судов, — продолжал объснять он, видя, что мы не отстаём. — Теперь огромные пассажирские пароходы здесь проплывать будут, а не за островом. На следующий день все понтоны соединили в цепочку и загнули её к берегу. По всей цепочке понтонов пролегала огромная труба от самого замснаряда до берега. Детвора весь день наблюдала, как монтировалось это сложное сооружение. И вот мы наконец увидели земснаряд в действии. Когда всё было смонтировано и проверено, на сооружении посредине Волги заработал двигатель. Труба, торчащая спереди, начала плавно наклоняться в воду до самого дна. Из конца трубы возле берега вначале полилась чистая вода, а потом вода с песком и камнями со дна Волги. Скоро в том месте, куда падала вода, появился песчаный островок, который начал быстро расширяться, и через некоторое время соединился с берегом. Это было великолепно! У нас на глазах возле нашего берега появился пляж! — Бежим! — крикнул кто-то из мальчишек, и мы на перегонки помчались на остров. По нему ещё бежала вода, и мелкие камешки щекотали босые ноги, утопающие в мягком, ещё не улёгшемся песке. Мы с интересом разглядывали, что вода притащила со дна Волги. Тут были большие ракушки, куски окаменевшего дерева, целые россыпи "чёртовых пальцев", которые мы раньше изредка находили на берегу и очень ценили за редкость. Через полчаса работы земснаряда конец трубы передвинули дальше от берега, и остров начал разрастаться вширь. Всё шире и шире. Когда мы на следующий день пришли на берег, то увидели пляж шириной метров двадцать. Так земснаряд работал всё лето, передвигаясь вниз по течению и углубляя фарватер. И всё это время пляж становился всё длиннее и длиннее. В некоторых местах возле берега как будто специально получились небольшие и мелкие озерца. В них совсем мелкая детвора училась плавать, а мы, пацаны постарше, придумали для себя рискованную забаву. Земснаряд время от времени прерывал работу, наверное, для того, чтобы что-то проверить, подремонтировать и смазать. При этом трубу, которая торчала впереди и, опускаясь ко дну, засасывала песок, поднимали над водой. А потом, когда земснаряд начинал работать и труба медленно опускалась ко дну, из конца трубы возле берега некоторое время под большим напором била струя чистой воды. Конец трубы был приподнят вверх, и струя воды образовывала горку. Ширина трубы была, наверное, полметра, и мы придумали прыгать сверху в эту струю. Сначала работники земснаряда пытались прогонять нас, запрещая эту забаву. Но потом некоторые из них, что помоложе, попробовали сами прыгнуть в струю и перестали обращать на нас внимание. Иногда даже, наблюдая за нами в бинокль, опускали трубу помедленее, чтобы все, кто стоял на понтоне, ожидая очереди прыгнуть, успели хотя бы по разу искупаться в струе. Но тут была опасность. Через некоторое время труба опускалась до дна и начинала всасывать со дна вместе с водой песок и камни. И тог