Я на секунду ощутила головокружение, в который уже десятый раз за это утро задаваясь вопросом, как вообще всё это со мной случилось.
— Ладно, я всё повторю, чтобы не было сомнений, — согласилась я.
Реджинальд засиял:
— Весь во внимании.
Фредерик фыркнул.
— Моя роль делится на несколько частей, — начала я, игнорируя его. — Сначала я сообщу Джону Ричардсону от имени Butyl and Dowidge, что мы закрываем их дело. Я изложу налоговые последствия того, что они не сделали, расскажу, сколько почти наверняка должны налоговой службе, и объясню, какие у них будут проблемы с IRS и, возможно, с Министерством юстиции, если мы на них донесём. — Я сделала паузу. — А ещё я дам понять, что прекрасно знаю, кто они и что они такое, но никто другой в моей фирме об этом не догадывается. И что если они тихо уйдут и навсегда оставят Реджинальда в покое, так и останется.
— После того как ты закончишь с тяжёлой частью, — продолжил Реджинальд, — моя задача будет в том, чтобы заявить: я не имею ни малейшего отношения к Инциденту. И даже если бы имел, прошёл уже целый век, и, ради всего святого, им пора бы найти себе занятие поважнее. — Он сделал паузу. — Если это не сработает, я предложу помочь им найти настоящего виновного.
Я удивлённо вскинула брови. Этого в плане, который мы обсуждали прошлой ночью с Фредериком за блинами (для меня) и пакетами с O-положительной (для них двоих), не было.
— Серьёзно? Ты бы так сделал?
— Предложить помощь? Определённо да. Но если они ею воспользуются, я, скорее всего, сделаю вид. — Увидев мой недоумённый взгляд, он добавил: — У того, кто устроил поджог, наверняка были причины. Хотя я и не имел к этому никакого отношения, я не жалею, что это случилось. Так что настоящего поджигателя я сдавать не буду. — Он чуть помедлил. — Кто бы это ни был.
Я уставилась на него. Неужели Реджинальд знал, кто это сделал?
Прежде чем я успела задать уточняющий вопрос, вмешался Фредерик:
— Моя задача — быть взрослым в комнате, так сказать. — Он бросил на Реджинальда выразительный взгляд. — Моё присутствие даст им понять, что вы двое не действуете в одиночку. Что у вас есть поддержка внутри более широкой вампирской общины.
— Хорошо, — кивнула я. Сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Всё должно получиться. — Последние вопросы?
И в этот момент дверь конференц-зала распахнулась, и вошла Эвелин Андерсон вместе с Джоном Ричардсоном.
От одного их вида во мне взвилась белая, жгучая паника. Никто из моей фирмы не должен был присутствовать. Наш главный козырь заключался в том, что правду об этой организации знала только я — и так бы оставалось, если бы он согласился увести своих прихвостней спокойно, без шума.
Мы не могли говорить открыто при Эвелин.
По выражениям лиц Реджинальда и Фредерика было видно, что они встревожены не меньше моего. Джон Ричардсон, похоже, тоже был ошеломлён. Он застыл на месте прямо у входа, с глазами, расширенными до предела, и не сводил взгляда с Реджинальда — словно увидел привидение.
Хорошо. По крайней мере, эта часть шла по плану.
— Прошу прощения, Амелия, — сказала Эвелин, усаживаясь в кресло на противоположном конце стола. — Я знаю, я позволила тебе вести встречу, но обсудила всё с другими партнёрами. С учётом сегодняшней повестки мы решили, что будет лучше, если я тоже буду присутствовать.
Она бросила на меня выразительный взгляд.
Повестка дня, насколько знала Эвелин, состояла в том, что мы закрываем дело Фонда Уайатта — и больше ничего. Видимо, партнёры захотели, чтобы это решение исходило от фирмы, а не от меня лично.
— Спасибо, Эвелин, — произнесла я. Что ещё я могла сказать? Она — партнёр. Если она хочет быть здесь, я ничего не могу поделать.
Джон Ричардсон всё так же смотрел на Реджинальда, будто видел перед собой привидение. В глазах Реджинальда же пылала такая ненависть, какой я у него ещё никогда не видела. Казалось, единственное, что удерживает его от того, чтобы броситься через стол, — это присутствие двух людей в комнате.
Мозг лихорадочно пытался найти выход из этого тупика.
— Эвелин, не возражаете, если встречу я всё же поведу я? Я подготовилась, и…
— Разумеется. Я просто буду здесь на случай, если понадоблюсь, — ответила она и обратилась к Фредерику и Реджинальду: — А вы кто такие?
— Моё имя Реджинальд Кливз, — произнёс он, не отводя взгляда от мистера Ричардсона. В его голосе едва удавалось скрыть ярость. Он указал на Фредерика: — Это мой друг, Фредерик.