Он пошарил в сумке, достал телефон. Краем глаза я заметила, как он скривился, открыв приложение погоды.
— Ээ… Амелия? — Он провёл рукой по волосам. — Когда твой отец говорил, что начнётся метель?
Он звучал тревожно. У меня всё упало внутри.
— Завтра.
— Ну что ж, у меня есть хорошие новости и плохие, — сказал он тоном, из которого было ясно: на самом деле только плохие. — С каких начнём?
Я сжала руль крепче.
— С хороших.
— Пожалуйста. — Снег уже заметно усилился по сравнению с минутой назад. — Хорошие новости в том, что нам не придётся ждать до завтра, чтобы слепить снеговика.
Я скрипнула зубами. Этого не может быть.
— И когда же мы сможем его слепить?
— Если верить метеорологам, которые живут у меня в телефоне, — а у меня нет причин считать их ненадёжными, — то через пару часов, — ответил он. — К завтрашнему дню сможем слепить целую снежную армию.
Папа: Привет, милая
Я только что посмотрел прогноз — всё
хуже, чем думал
Думаю, мы не сможем добраться
Сэм, Адам и дети тоже ещё не выехали
Я уговариваю их остаться дома
Мама сейчас говорит с тётей Сью — похоже,
они тоже остаются дома
Я закрыла глаза и уронила лоб на руль, заставляя себя дышать ровно. Досчитала до десяти, прежде чем ответить.
Амелия: Хорошо, что ты проверил прогноз
Да, вам, наверное, стоит остаться дома
А Гретхен приедет?
Папа: Она с Джошем выехали из
Чикаго час назад, но разворачиваются обратно
Всё нормально.
Всё будет нормально.
Папа: Похоже, холодный фронт из Канады
пришёл быстрее, чем ожидали, да?
Я застряну в семейном домике, одна, со своим чертовски привлекательным ненастоящим бойфрендом. Но всё в порядке.
Папа: Вы вдвоём там справитесь?
Амелия: Да. Не переживай за нас
Мы уже на месте
Пока я переписывалась с папой, Реджи бродил по двору, разглядывая участок. На улице было градусов минус десять, а этот чудак ходил без куртки.
Ему наверняка было холодно. Почему он не достал Старого Пушистика из сумки?
Папа: Рад это слышать, милая
Я так ждал длинные выходные с семьёй
И знаю, мама тоже хотела провести
побольше времени с Реджинальдом
Амелия: Знаю, пап
Папа: Значит, соберёмся все вместе,
когда вернёмся в Чикаго
Амелия: Конечно
Люблю тебя. Передай маме привет
Я положила телефон обратно в сумку и вышла из машины. Ноги утонули в нескольких дюймах снега, выпавшего, вероятно, всего за последний час. Игнорируя ледяную влагу, что просачивалась сквозь кеды и промокала носки, я направилась туда, где Реджи исследовал двор с энтузиазмом щенка золотистого ретривера.
— Это потрясающе, — сказал он с широко раскрытыми глазами. — Кто ухаживает за растениями, когда вас тут нет? Никогда не видел таких грамотных методов зимней подготовки.
Мне было сложно увидеть этот двор хотя бы с частичкой того восхищения, что испытывал он. В детстве я всегда радовалась тому, что здесь можно было исследовать, в отличие от Чикаго. Но я никогда особенно не задумывалась о ландшафте вокруг домика.
— Я не знаю, кто ухаживает за двором, — призналась я. — Родители этим занимаются. Я приезжаю сюда всего раз в год. — Я замялась, набираясь смелости сказать ему о том, что написал папа. — Они не приедут, кстати.
Брови Реджи взлетели вверх.
— Твои родители не приедут?
Я покачала головой.
— Нет. Никто не приедет. Дороги небезопасны. Так что мы тут вдвоём, пока не пробьются снегоуборочные машины.
Реджи уставился на меня во все глаза, и паника, терзавшая меня с того момента, как я поняла, что мы останемся здесь вдвоём, отразилась и на нём.
— Понятно, — сказал он.
— Я пойду внутрь, — сказала я, указывая на обувь. — Ноги замёрзли.
Я закинула сумку на плечо и направилась к входной двери, решив, что вернусь за чемоданом уже в сапогах. Я ожидала, что он пойдёт следом, но, когда дошла до двери и потянулась к ручке, заметила, что он всё ещё стоит у заснеженных кустов гортензии.
Он сглотнул.
— У меня есть твоё разрешение войти?
Я уставилась на него.
— Конечно. Я ведь не заставила тебя почувствовать себя нежеланным здесь, правда? — Вдруг мне стало неловко. Неужели мои панические мысли о том, что мы останемся тут одни, поставили его в неловкое положение?