Реджинальд продолжил разбирать пакеты.
— Я прилетел, — сказал он. — Не знал, будут ли магазины работать, но мне повезло — успел как раз перед закрытием.
Я уставилась на него:
— Прилетел?
— Да, — спокойно ответил он, ставя на стол четвёртую тканевую сумку с выцветшей надписью Winnetka 2014 Fourth of July Fun Run. Видимо, нашёл мамину коллекцию в подвале. И добавил чуть нервно:
— Я тебе ещё не говорил… просто раньше не было повода. Но я умею летать.
Он посмотрел на меня с тревогой, словно ждал реакции.
Я расхохоталась. Его чувство юмора было воплощением абсурда — и именно поэтому всегда попадало в точку. Я вспомнила, как в детстве каталась с отцом на его снегоходе, и как тогда казалось, будто мы действительно летим. Наверняка именно его Реджинальд и использовал, чтобы достать продукты.
— У тебя самые неожиданные реакции, — сказал он почти с восхищением. — Каждый раз думаю, что окончательно тебя отпугнул… — Он покачал головой, опустив взгляд на руки. — А ты снова удивляешь.
Когда он снова посмотрел на меня, в его взгляде было такое изумление, что сердце больно ударилось о рёбра.
Чтобы не встретиться с ним глазами, я сунула нос в ближайший пакет. И ахнула:
— Господи, ты что, скупил весь шоколад?
Похоже на то. Наш местный магазинчик был совсем крошечный — чуть больше моей квартиры. Улыбка Реджинальда стала мягкой и почти зовущей. Мне стоило огромных усилий не протянуть руку и не провести пальцами по её линии.
— Я помнил, что ты говорила про шоколад, — признался он почти застенчиво. — В первом магазине его оказалось мало, так что я… может быть, слетал ещё во второй.
Он серьёзно запомнил, что я люблю шоколад, лишь из той единственной переписки перед вечеринкой у тёти Сью? Я сглотнула подступивший к горлу ком.
— Лететь в такую метель было очень опасно. Не стоило так стараться.
— А что бы ты ела без этого? — возразил он. — Я пока ты спала, осмотрел все шкафы. Тут хватило бы максимум на день. — Он отвёл взгляд и слегка пожал плечом. — Да и признаюсь, я ещё и для себя старался. Хотел, чтобы у тебя была любимая еда, пока мы тут застрянем. Потому что, если честно…
Он осёкся, прикрыл глаза и опёрся рукой о спинку стула, будто нуждался в опоре.
— Потому что что? — спросила я.
Его слова прозвучали мучительно, словно он вытаскивал их из себя силой:
— Потому что мне правда нравится делать тебя счастливой. — Он покачал головой. — Страшно даже задумываться, что это значит. Я не помню, когда в последний раз делал что-то для кого-то просто так, без корысти. Но ради тебя я готов выйти в метель — лишь бы увидеть твою улыбку.
Что-то внутри меня растаяло. Я вспомнила совет Софи — перестать сопротивляться, если между нами начнёт возникать что-то настоящее. Я всегда была плоха в спонтанных решениях, и с самого начала ничего в нашей истории с Реджинальдом не было спланировано.
Но может быть, короткое «приключение», как сказала Софи, не было бы таким уж плохим вариантом? А может… и чем-то большим?
Я бы рискнул метелью только ради того, чтобы увидеть твою улыбку.
Может, я и бухгалтер, но каменной меня точно не назовёшь.
Я глубоко вдохнула и обошла кухонный стол, пока не оказалась прямо перед ним.
Прижаться губами к его губам было рискованно, но я всё равно это сделала — и испытала головокружительное удовольствие от поцелуя без свидетелей. Его дыхание было прохладным, тело застыло от удивления. На миг я испугалась, что зашла слишком далеко, но потом его большие ладони обхватили моё лицо, и он стал целовать меня в ответ так, словно ждал этого очень, очень давно.
— Только когда я подумал, что ты уже ничем меня не удивишь, — пробормотал он сквозь смех прямо на моих губах. Его рука лениво скользнула вниз по моему боку и остановилась на бедре. Я чувствовала его лёгкое прикосновение даже сквозь джинсовую ткань. Каждая клеточка моего тела горела желанием продолжать этот поцелуй. — Я и представить не мог, что ты захочешь чего-то подобного… с таким, как я.
Я нахмурилась. Я никогда не считала Реджи человеком с заниженной самооценкой.
— А что не так — целоваться с таким, как ты? — спросила я.
Он поцеловал кончик моего носа, затем — каждую щёку. Я не отводила взгляда, чтобы видеть синеву его глаз, пересчитать светлые веснушки на переносице.
— Просто… неожиданно. Всё это. Ты.
— Неожиданно плохо? — уточнила я.
Он покачал головой.
— Нет. — Помолчал и добавил: — Это может добавить… осложнений. Но это полная противоположность плохому.