Но что он мог сделать? Что со светом? Он уменьшился. Он все еще сворачивал во все части, как дым в пазуху. Но свет уменьшился.
Он не знал. Но чувствовал, как раскручивался губа складки, которую мог бы увидеть, лишь если выдвинет себя на удаленную мембрану конечности. А ему не хотелось этого делать. Поскольку опускающийся Солнечный свет, все еще теплый в нахлыве, давал ему ощущение, что это не только движение Солнца, но и его тоже. Ощущение многих ртов, открывающихся, чего не было ранее.
Имп Плюс рассмеялся в улыбающийся рот, который сказал: «Суета».
Поскольку тогда он видел сквозь поблескивающего наблюдателя дюны: то был теневой исследователь, человек из Проекта: значит, возможно, они не подсадили наблюдателя ему в машину, а затем извлекли в конце песчаной дороги.
Но в том-то все и дело! Его щепки были электродами! Он знал их давно. Хоть и не знал, где их установили.
На миг конечности, или шеи, или крылья, кажется, знали. Знали что?
Центр сказал, что Имп Плюсу следует задуматься о подготовке к некоторой отключке, но не будет ли Имп Плюс любезен сообщить последние показания глюкозы. И Имп Плюс удивился, что Центр такое говорит, когда Центр никогда прежде для таких данных в Имп Плюсе не нуждался.
Или не нуждался до настоящего момента, с выскакивающими электродами.
Щепка, которую смуглая женщина поднесла к его руке в Калифорнии, была большой, а не маленькой, как здешние щепки. Не электрод. Хоть и с иглой на одном конце.
Сейчас конечности или крылья, шеи или спицы пульсировали млечным мерцанием, так что циклирование позднего света получило салют.
Имп Плюс знал, что большее, окружавшее повсюду и бывшее из него, вырастало из его мозга.
6.
К нему не приходило. От него уходило. Он не мог прекратить знать, что у него отберут.
Если все должно от него уйти, возможно, оно уйдет после прихода темноты. Сквозь уменьшавшийся свет он различил, что в спицах мембраны нет изменения. Если не считать того, что начало быть изгибом в одной.
Он видел, что его взор теперь так часто не перемещается от широко раскинувшейся дымки до ясного и обратно. И видел, что, пока способен вдумывать свое зрение в удаленные конечности, он этого не делает.
Потому что хотел не делать. И желание уже превосходило память о том, почему он хотел не делать.
Эта мысль превратилась в обваливание и жгла его изнутри наружу. Не на удаленной мембране, а ближе к дому, хоть и с тем же ощущением независимости от него.
Раньше он хотел располагаться в центре, а не быть рассеянным до дальних пределов себя, которые были неизвестным местоположением спиц. Эта мысль снова запустила растущую боль. Хотя теперь она зыбила наружу нутро, что ему теперь показалось любопытным.
Поэтому он должен был это видеть. Как видел распад глиальных клеевых бластных клеток на независимые блоки губки, которые разламывались и были больше клеевыми бластными клетками, чем раньше. Подобным же образом волокна раньше пульсировали вкось в старых глазных трактах, у чьей головки волокна блокировались пустотой там, где их отделили.
Вместо этого они пульсировали вкось: в височную долю, думал он.
Где Центр давал пинки, как он говорил.
Которые Имп Плюс, по словам Центра, возвращал в обмен на префронтальных участках 9 и 12. Принимались в одном месте, возвращались в другом.
Поскольку света стало меньше, ему не нужно было видеть столько же. Поэтому, возможно, он больше думал.
Что его остановило? Был ли он теперь собственным зрением? Да, если мог согласиться стать рассеянным. Он мог бы свободно течь среди спиц вечно. Или получать пульсацию от Центра, как три сброшенные щепки, полученные из Центральных волн пульсации, подобного движению локтей кузнечика, приходящий на частоте, как брешь в преграде.
Смуглая женщина, поднесшая большую щепку к его руке, сначала пришла и проверила его пульс. Учащенная боль, вот что у него было, а она проверила пульс и ушла.
Обратно принесла она не его пульс, а щепку, крупную, которая вошла в его руку на изгибе.
Но где же его пульс? Он спросил об этом смуглую медсестру. Он припомнил ее и припомнил медсестра.
И сейчас на орбите свитые оптические волокна уже перенацелили себя, пульсируя вкось наружу через стенку тракта, составляя карту с кодированной сеткой того места, куда они направлялись, уходя. Имп Плюсу было интересно, не Земля ли возвращала ему его пульс. И вот его зрение снаружи мозга! Взор перемещался между тонкой дымкой и одиночной ясностью контуров, нарисованных на черной доске, которая была зеленой. Но суть была в том, что он перемещался пульсацией. Пульс исходил из какого-то места.