ал дорожать, то ходить ходуном, словно трясина в болоте. Мне, неподготовленному к таким испытаниям, становилось жутко. И вся эта атмосфера, несмотря на заразительный смех мальчишки, как-то угнетала и пугала меня, и это, к сожалению, не оставалось незамеченным переодетыми в трупы и убийц артистами, которые, завидев мою неуверенность, старались пуще прежнего. «Наверно, я погибну в этих казематах или умру от разрыва сердца! Слава Богу, что мальчишка смеется», - подумал я и, стиснув зубы, двинулся в очередной склеп. Другим аттракционом был, как бы я назвал его, ультрасовременный кинотеатр. На экране демонстрировали обычный мультфильм, по сюжету и героям напоминающий современный российский мультфильм по мотивам сказки о богатыре-лежебоке. (Случайно посмотрел отрывок.) Помимо стробоскопического изображения и стереофонического звучания кресла в зале тряслись, качались, дрожали. Думаю, что они «умеют» делать и другие движения. Когда герой фильма ехал на телеге по проселочной дороге, они тряслись, когда телега подскакивала на больших камнях, они подпрыгивали, когда дорога уходила в лес через заросли кустов, и ветви деревьев смыкались за спиной героя, зрителям в области затылка и шеи тоже что-то повеяло и прошелестело. Если на экране пошел дождь, то и в лицо брызнуло водой. Если горел огонь, то дуло теплым воздухом. Без преувеличения могу сказать, что все спецэффекты были сделаны натурально и производились синхронно с меняющимся на экране действием. Так что иллюзия, что ты находишься среди героев фильма, как бы присутствуешь в той обстановке, достигалась почти полная. Киностудия закрылась точно по расписанию. Едва-едва я успел перекусить в кафе, получив от души, по-настоящему, по-американски полную тарелку картофеля френч-фрайс и противную поджаренную котлету, щедро залитую кетчупом. Эх, лучше бы на киностудии украинскую корчму открыли. У входа мне повстречались богато одетые господа (смокинги) и дамы ( вечерние платья с декольте), идущие, вероятно, на прием по случаю очередного просмотра нового кинофильма. «Жируют, буржуи», - по-марксистки оценил я. На паркинге «дом ужасов» продолжался. Более часа я искал свою машину. Неужели я нарушил в спешке какие-то местные правила, и мой автомобиль в наказание эвакуировали? Вариант угона я даже не рассматривал, поскольку машина, на мой взгляд, никак не могла войти в разряд угоняемых. Слишком непрезентабельный автомобильчик, и даже не Жигули, которые воруют на запчасти. Я ходил и ходил по огромному многоэтажному паркингу, совершенно безлюдному, даже спросить было не у кого, и мне становилось как-то жутко в этом пространстве, заставленном дорогими и не очень машинами. Неожиданно на старом синем «Понтиаке» с мятым крылом подкатила компания пьяных мексиканских молодых людей. Вечером возле киностудии работала дискотека. Они вели себя шумно и развязно, в открытую пили пиво из бутылок, затем начали мочиться на пол. Странные люди, ведь здесь столько чистых туалетов! Им бы в Россию, там бы они бы четко вписались в местный менталитет. Паркинг не имел четкого разделения на этажи, это сделано для экономии полезного пространства, он был словно гигантская спираль. По наклонному полу периодически проносились местные секюрити на роликах. Обратиться к этим лобастым парням в бриджах с вопросом: «А вы не знаете, где стоит мой красный Шервроле Комбат?» - мне показалось делом безнадежным. Но я все-таки спросил одного, и он посоветовал мне подождать до утра, когда все разъедутся, тогда я легко найду свою машину. Провести полночи в паркинге мне показалось мало приемлемым вариантом, с настойчивостью обреченного я продолжил прочесывание здания, и как всегда, кажущаяся сначала сложной проблема, неожиданно разрешилась: сразу после прохождения второй спирали я увидел свой красный автомобиль. После киностудии я долго ехал по какой-то бесконечной и широкой улице, не понимая, куда направляюсь: к центру города или наоборот. Ехал как «беспечный ездок», совсем не беспокоясь о том, что заблужусь или меня ограбят, или я попаду в полицию по подозрению в воровстве. Однако уже к концу этого американского путешествия у меня появилась уверенность, что оно закончится благополучно, непременно. Все-таки это же не Россия, где в каждую бочку меду обязательно добавляют ложку дегтя. И действительно так и получилось: я не заблудился, не попал в какую-либо неприятность - все складывалось удачно. Проехав по проспекту еще минут десять я увидел на одном из зданий подсвеченную вывеску «Hotel Comfort Inn», на ресепшене спросил: «А далеко ли до Санта-Моники?» И девушка мне ответила, что «минут срок на машине, но только если будет легкий трафик». Невозможно передать глубину моего сарказма по поводу легкого трафика в Лос-Анджелесе. Никогда им, знающим о Москве лишь понаслышке, не понять, что в действительности «легкий» трафик. Представив, что мне предстоит искать поздно вечером отель в Санта-Монике, я сразу отказался от поездки. Достаточно на сегодня. Я оплатил номер и поднялся на третий этаж. По коридору ходили какие-то цветные, задрипанного вида афро-американцы, толстые женщины, дистрофичные мужчины. Из окна открывался унылый вид - были видны только крыши соседних сараев. По ТВ шла трансляция бейсбольного матча. А мне ведь предлагали купить билет с открытой датой, но за это нужно было еще доплатить. Так может сменить дату вылета и остаться в Калифорнии еще на несколько дней? Или лет? Что уж там мелочиться? А если не впадать в инфантильный романтизм, то сначала нужно позвонить Ванессе. Что я немедленно и сделал. На том конце потянулись равнодушные гудки, затем сработал русскоязычный автоответчик. Такой привычный и надоевший псевдоженский механический голос словно я позвонил в Москву. . . От этого мне стало как-то гадко и совсем тоскливо. Нет, уж лучше я водочки выпью и чемодан соберу. Я достал огромную синюю бутыль с остатками водки и налил в пластиковый стаканчик. И помянул Олега, ушедшего из моей жизни в этой поездке навсегда. Пожелал успехов и процветания Ларисе. Это было даже не разочарование, поскольку знакомством с такой девушкой можно было бы и похвастаться, и потом даже воспользоваться, чтобы бросить якоря. Однако, в душе легкий трепет, а в теле спокойствие, словно ничего и не было. А, может, наоборот. Тишина и спокойствие, потому что уже все было. В бутыли оставалось еще достаточно огненной воды. Я опять налил себе и включил телевизор. Транслировали бейсбольный матч. Если продолжать, то закончится походом на улицу в поисках приключений на свою задницу. А это не входило в мои планы, особенно в ночь перед отлетом. Утром, выяснив у администратора отеля, где находится ближайший торговый центр, я выехал на его поиски. В последний день своего путешествия я решил воплотить в жизнь свою вечную мечту - купить американские джинсы!!! («нас так долго учили любить твои запретные плоды» из песни Бутусова) Конечно, джинсы у меня уже были, но вот купить в Америке настоящие американские джинсы - это мне казалось по-настоящему круто. Ассортимент в огромном моле Mery’s оказался беднее обычной рыночной палатки на обычном московском рынке. Ну а цены? Цены почти такими же. А как же американские джинсы? Так они были исключительно китайского и мексиканского производства. А вот в Москве - турецкие. Все-таки культура производства немного выше, во всяком случае, турецкий пошив не хуже мексиканского. Из магазина я поехал в парк «Центр Гретти». Но побывать в Центре не удалось, я забыл, что по понедельникам он закрыт. А это был как раз понедельник. Все это у ворот парка мне красноречиво и доходчиво объяснил чернокожий охранник. Он был немного похож на главного героя известного кинофильма «Побег из Шаушенка». Теперь кино уже закончилось, я все смотрю на невидимый экран. Последнее, что я вижу, это берег океана. Оставив машину на какой-то узкой улочке одного из районов большого Лос-Анджелеса - Санта-Монике, я направился на пляж, там он широкий песчаный и кажется нескончаемый. Мне хотелось подойти как можно ближе к накатывающимся волнам. Дотронуться ладонями до воды. Сколько нужно было проехать, чтобы понять, что прекраснее океана ничего нет! Дул сильный ветер. Я шел по набережной и заметил на парковке потрепанный временем фургончик. Путешествуют американцы не только на дорогих RV, но и на скромных "автокухнях", нагруженных и обвешанных тюками нехитрого дорожного скарба. Едут, наверно, через всю страну, чтобы остановиться перед безбрежным океаном и сидеть на лавке, установленной на крыше фургона, пить вино, курить траву и встречать закаты. После отлива пляж в Санта Монике, наверно, увеличился в два раза. В ноябре не тянет купаться. Ветер, и небо в облаках. Хотя любителям виндсерфинга этого только и надо. Перед возвращением в холодную и грязную Москву я бы тоже непременно искупнулся в океане, но мне нужно было спешить на самолет. Печально, что путешествие заканчивается в таком красивом месте. Стоять бы и стоять на берегу, всматриваясь в бесконечную даль...